Читать книгу - "Её Сиятельство Графиня - Лика Вериор"

Меня ничего не ждёт. Жизнь — и я, безусловно, благодарна за неё Господу — уже не приносит радости. Я сделала, что могла, сделала, что должна была, но разве могу ли я существовать на одной лишь идее? Человек обязан продолжить род, воспитать достойное потомство, преумножить себя и свои благодеяния, а я — вероломно — даю от того обет: обет безбрачия и бездетности.

Дни, слишком похожие друг на друга. Страх — такой одинаковый и такой разрушительный. Вечные переживания — а сделала ли достаточно, а будут ли плоды моих трудов? Усердно ли я работала ради последней жизни?

Смерть ждёт каждого, и никто не знает, когда она придёт. Случится же это лишь единожны. Раз я это понимаю так ясно — почему строю из себя героиню шекспировской драмы? Выпить яду и броситься вслед за возлюбленным в надежде, что уж после смерти мы будем вместе? Какой вздор, тогда дорога мне только в Ад. Да и возлюбленный мой — жив…

Какая же я глупая! Как бы ни боролась с собой, сколько бы ни сдерживалась: женщина всегда остаётся женщиной — склонной к эмоциональности и с таким набором чувств, испытываемых за секунду, которые мужчинам и за всю жизнь не испытать.

Чёрствый оловянный солдатик! Да как он может так со мной! Придумал себе жертвенную роль и ходит, как перст, сам себя казнит — непонятно за что. Хотя и я недалеко ушла. Зачем казню себя? Вот то-то же…

Как же тяжело жить! И как бессмысленно существование, подобное моему. Определённо, Господь создал всё парами, парами мы и должны проходить этот путь, иначе почему одиночество ощущается, как болезнь?

Вздорные мои поступки, вздорные мои мысли! Зря меня не пороли в детстве, может, понабралась бы ума!

Илья после приёма тоже ходил сам не свой. Хотела расспросить его об имаме — не стал разговаривать, но вечерами всё равно приходил — просил чай и сладости у камина. Так и сидели молча, но уютно, а мне всё думалось — может и его сердце теперь не свободно?

Жизнь продолжалась, но томным дням суждено было прерваться с одним из рассветов. Впрочем, правильнее было бы сказать, что прервалась томная ночь, но, как бы там ни было, что я точно могу заявить — в жизни моей появилась та самая искра.

— Графиня Елизавета Вавилова, имею предписание сопроводить вас на аудиенцию к его императорскому величеству.

Глянула на сонную Лару. Мы поплелись встречать раннего гостя, едва одевшись, даже не пригласили его в дом, и теперь я вглядывалась в его лицо через едва открытую дверь — сквозь рассветный сумрак и вуали. К сожалению — узнавала. Начальник Третьего отделения императорской канцелярии — Тимашев, Александр Егорыч. Его крысоватое — уж простите, что есть, того не отнять, — лицо трудно было не узнать. Гроза дворянства — и по мою душу?

— Позвольте узнать, в чём причина столь срочного визита, ваше высокоблагородие? Почему мне не сообщили заранее?

— Не смею знать-с, — он вытянулся по струнке. За спиной его я разглядела мнущегося жандарма — молодого, но, видать, способного, раз так скоро дослужился до звания. — Государь желают с вами беседовать-с. Прошу-с, — его рука беспардонно схватилась за дверь и попыталась открыть шире. Я вцепилась в ручку, не позволяя. Лара, скабродию не показавшаяся, тоже. Так и стояли, перетягивая дверь то в одну, то в другую сторону.

— Что вы делаете? — всё же решила спросить.

— Исполняю поручение его императорского величества.

— Не думаете же вы, что я отправлюсь в домашнем? Ждите меня здесь, — рывком я всё же захлопнула дверь. Императорских пёс остался по ту сторону, лишь тявкнув что-то недоумённо.

— Что же делать, ваше сиятельство? — прошептала Лара. Фонарь в её руке задрожал.

— Тише. Не переживай. Скажи Олегу, что, вероятно, всем делам придётся дать оборот — он поймёт. И передай Илье, что меня забрали.

— Их благородие не в поместье…

Удивилась, но много думать об этом не стала. И куда он ушёл в такой неподходящий момент? Утро пятницы! И понесла же его нелёгкая!

— Тогда пусть Витя его найдёт и передаст. Но больше того не распространяйся, поняла? Чтоб никто не знал — куда я и с кем.

— Да, ваше сиятельство! — Лара быстро закивала. — Идёмте же, вас нужно срочно одеть.

— Подождут, — отмахнулась. — Иди за Витей. Обо мне не беспокойся.

— Ну как же? Вы одни отправитесь?

— Да какая уже разница. Едва ли они решат и по чести моей потоптаться в придачу…

Пусть мне и хотелось заставить Тимашева ждать, но собралась быстро — не терпелось узнать, что именно от меня нужно императору. Все догадки — нерадостные, но… Я готова к любому исходу.

— Вы не взяли предписание, — по Тимашеву было видно, что он недоволен мной от и до. Протянул письмо небрежно, тряхнул, поторапливая. Не удивлюсь, если именно он накопал обо мне всякого: преувеличил, приврал и императору на блюдечке…

Уже в экипаже, разломав сургуч, вчиталась в предписание:

«Предписаніе

Собственная Его Императорскаго Величества Канцелярія

Третье Отдѣленіе

С.-Петербургъ

Октябрь, 1859 года

​Её​ Сіятельству Графинѣ ​Вавиловой​ Елизаветѣ Владиміровнѣ

По повелѣнію Его Императорскаго Величества Вамъ предписывается явиться для личной аудіенціи въ Зимній дворецъ съ сопровождающимъ лицомъ.

Настоятельно рекомендую исполнить повелѣніе безъ промедленія.

Подписано:

Тимашевъ Александръ Егоровичъ

Чиновникъ особыхъ порученій при Третьемъ отдѣленіи»

Ай да Тимашев, ай да… Сам нарыл, сам доложил, сам предписал и сам же пришёл. Побольше бы таких служащих государству!

— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, — Тимашев задремал, стоило лошадям сделать первый шаг, и сопровождающий жандарм впервые заговорил. — О ваших добрых делах все знают, ничего вам не будет — так может, пригрозят только.

— Вам что-то известно? Из-за чего меня вызывают?

— Нет, ваше сиятельство, но слышал, что, кажется, из-за связей со врагом. У вас, конечно, таковых не было, иначе бы не на разговор звали, а сразу, — он картинно провёл ребром ладони по шее, — уж простите! А так, вестимо, воспитательная беседа-с… Молюсь о том!

— Благодарю, — кивнула. Какой приятный молодой человек. Не хотелось бы его разочаровывать, но, очевидно, придётся.

Значит, связи с врагом. Да уж, тут можно целый список составить, где и как я «связалась». Но не буду гадать заранее…

Так странно: мне совсем не страшно — даже смешно. Будь — что будет, истина всё равно одна, а наказание — только от Господа. Император? Сколько было до него — сколько будет после? Слабые люди — такие же, как и все, где-то трусливые, где-то мстительные, где-то обидчивые. Нет смысла