Читать книгу - "В плену удовольствия - Элизабет Торнтон"

— На краю цыганского лагеря. Однако к чему спрашивать? — Эш придвинулся ближе, но она осталась стоять на месте. — Загляните в свой хрустальный шар и сами скажите мне, где сейчас ваша беглянка.

Воцарилось долгое молчание. Ева, не отвечая, изучала жесткие черты лица собеседника. Это не было лицо Эша из ее снов, того особенного мужчины, которому она могла доверить свои самые заветные тайны.

— Что? — саркастически осведомился Денисон. — Нечего сказать в свое оправдание? Никаких возмущений оскорбленной невинности?

Ева приподняла подбородок:

— А разве я в чем-то виновна?

— Да, черт возьми! — во весь голос воскликнул Эш. — Откуда вам стало известно, что Анджело сегодня ночью был охвачен яростью? Как получилось, что вы первая оказались рядом с Лидией после того, как на нее напал этот дьявол? Откуда вы узнали, что он охотится за Нелл? И как вообще вы смогли узнать про вычурную кровать Софи?

В противоположность его возбужденным речам, Ева ответила ледяным тоном:

— Из пересудов слуг — это ответ на ваш последний вопрос. Что касается остальных, я уже говорила вам прежде. Я — Клэверли. Мы, Клэверли, можем чувствовать многое. — Она добавила к своему голосу поровну изумления и насмешки. — Неужели вы в самом деле полагаете, что каждый раз, когда я хочу узнать, что думает тот или иной человек, или желаю увидеть будущее, то смотрю в хрустальный шар? Тогда почему же мы до сих пор не нашли ни Нелл, ни Анджело? — Она вполне правдоподобно рассмеялась. — Ушам своим не верю! Вы никогда не скрывали, что считаете гадание на чайных листьях или хрустальном шаре лишь вздором.

На лице Эша отразилось сомнение, и он провел рукой по волосам:

— Давайте спишем всё на мою усталость. Это была ужасная ночь.

Ева расслабилась, но тут же вновь напряглась, и у нее отвисла челюсть, едва ее собеседник произнес:

— Впрочем, можно разрешить этот вопрос, если вы покажете мне свою спину.

— Что?!!

— Покажите мне спину. Это единственное доказательство, которое мне требуется, — усмехнулся он. — Я помогу вам разоблачиться. И обещаю, что буду держать глаза закрытыми, пока вы не разрешите мне их открыть.

Потребовалось какое-то время, чтобы сказанное дошло до сознания Евы, а затем, покачав головой, она бросилась прочь от Денисона.

Он кинулся за ней, уже не улыбаясь:

— Скажите мне, что это неправда. Скажите, что я придумал ту родинку. Скажите, что это было лишь сном.

Она остановилась, наткнувшись на столбик кровати:

— Это невозможно, — пробормотала она скорее себе, чем Эшу. Если он знал о родимом пятне, то, должно быть, прочел ее мысли и разделил с ней ее сны.

И тут же подумала: «А что невозможно?»

Ева вытянула руку ладонью вверх, а потом уперлась ею в грудь собеседника:

— Держитесь от меня подальше, Эш Денисон.

Зря она это сказала. В краткой борьбе, которая за этим последовала, силы были явно не равны. Повернув Еву спиной к себе, Эш нетерпеливым рывком поднял пеньюар и ночную сорочку. И замер.

Его пальцы коснулись ее нежно, нерешительно:

— Ваша родинка. Рубин Клэверли.

В следующее мгновение он развернул ее лицом и прорычал:

— Вы вкладывали мысли в мою голову. Заставляли меня хотеть вас, изводили, пока я не начал сходить с ума от желания.

Ева извивалась в его руках, безуспешно пытаясь высвободиться. На самом деле, она была так же шокирована, как и Эш. Он не мог знать о существовании родимого пятна. Ведь она рассказала ему об этом в ее сне, черт возьми! А ее сны были слишком личными, сокровенными и чересчур чувственными, чтобы признаться, что именно их он видел. Ева ощущала себя виноватой, униженной и, главное, загнанной в угол.

Но ведь должен быть выход!

— Вы делаете мне больно, — воскликнула она.

Он тут же ослабил хватку.

— Благодарю вас. — Она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал невозмутимо, хотя испытывала определенное неудобство, разговаривая в ночной сорочке с полностью одетым мужчиной.

— Я жду объяснений, — его спокойный тон не вязался с бурей в глазах. — Вы сунули нос в мое сознание, внушали мне мысли.

Она вскинула брови:

— И как же я это делала?

— Искажая мои сны. И не единожды, а ночь за ночью. Я должен был сообразить, что происходит. Грезы были такими живыми, а вы были такой восприимчивой, такой страстной. Но каждый раз, когда мне выпадала возможность дойти до победного конца, вы сдавали назад, а я просыпался взмыленный, словно конь. Вы этого добивались, не так ли?

Ева почувствовала, как кровь прилила к щекам. От мыслей о своих снах ее бросило в жар.

Прищурившись, он посмотрел ей в лицо своим орлиным взором:

— Что ж, вы понимаете, о чем я говорю.

— Вы не можете винить меня за свои сны!

— Это не ответ. Вы в них были, ведь так?

Она презрительно улыбнулась:

— Полагаю, вы спутали меня с Софи Виллерз или одной из ваших многочисленных…

Договорить фразу не удалось, потому что Эш опрокинул ее на постель. Его лицо оказалось лишь в нескольких дюймах от лица Евы.

— Мне еще ни разу не снилась Софи Виллерз и не приснится. Более того, у нее нет родинки на плече.

— Вам ли не знать, — бросила она сердито.

Он мрачно улыбнулся:

— Вот именно. Это были вы, Ева. Вы вторглись в мой разум. И я хочу знать, как вы это сделали. Я хочу знать, зачем.

Сделав усилие, она села, сложила руки и бессильно пожала плечами:

— Я не знала, что вам снится то же, что и мне. Я думала, это только мои сны. Но если вам известно о моей родинке, должно быть, вы побывали в моем сознании.

С недоверчивым видом Эш откинулся назад:

— Так это правда! Вы действительно были у меня в голове, копаясь в моих мозгах?

Ева оживилась:

— А может, моя тетя рассказала вам о родинке?

— Вам не удастся выкрутиться, свалив все на тетку!

Она опустила глаза под его взглядом:

— Я не знаю, почему это с нами происходит. Все, что мне известно — наши сновидения вовсе не одинаковы.

— Одинаковы, раз я видел и целовал вашу родинку, — сердито ответил он. — Может, нам сравнить наши сны?

Она ответила яростным взглядом.

— А сейчас мы тоже грезим, Ева?

— Нет, — живо отозвалась она.

— Откуда вы знаете?

— Потому что в данный момент я в замешательстве и чувствую себя неловко. А в своих снах я никогда не смущаюсь.

— В наших снах, — поправил Эш и, помолчав, поинтересовался: — Что вы в них ощущали?

Ева пожала плечами:

— Если вы там были, к чему рассказывать?

— Я расскажу,