Читать книгу - ""Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…" - Николь де Бюрон"

– О чем ты думаешь? – неожиданно спрашивает Он.

Вы смотрите на него с удивлением. Такой вопрос не в его стиле, как сказал бы Пруст.

– Ты не заболел? – с тревогой спрашиваете вы.

Теперь его очередь удивляться:

– Нет, кажется, нет. Почему ты так решила?

Ваш супруг, как всегда, готов заподозрить у себя что-то вроде холеры.

– За все время нашей совместной жизни ты меня впервые об этом спрашиваешь.

– Старею, дорогая, – смеется Он.

– Вообще-то я думала о годовщине нашей свадьбы.

– Интересно. И с чего бы это вдруг?

– Она у нас сегодня.

– А, черт! Опять забыл!

– В тридцать седьмой раз!

– Ты хочешь сказать, что сегодня исполнилось тридцать восемь лет, как мы поженились?

– Именно.

– О-хо-хо... Как быстро летит время!

– Мог бы добавить «когда я с тобой» – мне было бы так приятно!

– Ты отлично знаешь, что я неспособен сюсюкать с женщинами, даже если они приходят от этого в восторг. Я ненавижу пошлость.

– Да уж! Это я поняла еще тридцать восемь лет назад. Ты ни разу в жизни не признался мне в любви!

– Слушай, если я прожил с тобой больше трети века, могла бы уж сообразить, что ты мне небезразлична.

– Мне часто кажется, что все дело в привычке. Впрочем, может быть, совместная жизнь со мной так приятна, что тебе просто не удалось найти другую, столь же восхитительную спутницу.

– Твоя скромность меня восхищает.

– Между прочим, однажды мы чуть не развелись.

– По твоей вине!

– Какая наглость!.. А КТО, по-твоему?..

Он наклоняется и прикладывает указательный палец к вашим губам.

– Ш-ш! Не забывай, мы оба поклялись больше никогда об этом не говорить.

– Да, ты прав. Прости.

Есть один вопрос, по которому вы с вашим мужем никогда не договоритесь. Тут между вами пропасть, и это настоящая трагедия. Стоит вам коснуться его, и начинаются скандалы со слезами, оскорблениями и даже (позор!) битьем посуды.

Дело в том, что у вас разные политические взгляды.

А уж этого Ваш Мачо потерпеть не может.

Он совершенно уверен, что его жена обязана думать и голосовать так же, как Он, Глава Семьи. Но вы, старая убежденная феминистка, не сдаетесь, и это выводит его из себя. Долгие годы приближающиеся выборы порождали в вашей семье кризисы, о которых и не подозревали в мире большой политики. Вы ругались с пеной у рта, обзывая друг друга «социалистом в овечьей шкуре», «гнусным фашистом», «коммунистической дрянью», «недорезанной буржуйкой» (это про вас), «вонючей троцкисткой», «интеллектуальной проституткой» и т.д.

И в один прекрасный день ваш муж, так и не сумев заставить вас проголосовать за Его кандидата в президенты, пригрозил убить вас. Вы сбежали к одной из сестер.

Он потребовал развод.

Ваше семейство пришло в полное смятение.

Обе ваши дочери в ужасе оттого, что происходит дома, метались между отцом и матерью, рыдали, умоляли и в конце концов добились примирения (к этому моменту вам уже осточертело ночевать у сестры на диване) и заставили вас поклясться на их невинных головках, что вы раз и навсегда прекращаете разговоры о политике.

Вы сдержали слово.

Не без труда.

Пришлось прекратить семейный просмотр новостей по телевизору с соответствующими комментариями. «Этот тип – кретин». «А вот тот – подонок». «А этот – просто осел».

А также перепалки по поводу передовиц в ваших газетах. (Каждый был подписан на свою.)

Теперь вы голосуете на разных избирательных участках. Отныне он опускает свой бюллетень в урну в Париже, а вы – в Мустусу.

Но в семью вернулись мир и покой. По крайней мере относительные: ваша жизнь полна споров, которые оживляют ее и не дают вам обоим скучать. Ведь вы твердо уверены, что скука – враг любви. Маленькая бурная дискуссия гораздо лучше мертвой тишины.

Он потягивается и зевает.

– Что ты хочешь получить в подарок на 38-ю годовщину нашей свадьбы?

Подарок – это всегда приятно. Вы нежно улыбаетесь своему Господину и Повелителю.

– На твое усмотрение.

– Думаю, Королева-Солнце мечтает о маленькой автоматической лопатке для сада Микулета.

У Вас вырывается отчаянное «Только не это!»

– Извини! Но мне слегка поднадоели сельскохозяйственные подарки.

– Значит, и тележка для сбора винограда не пойдет?

– Даже не думай!

– Но тогда что?

Вы напряженно думаете. Чего вам больше всего хочется? Ага, вот оно!

– Тебе это дорого обойдется! – улыбаетесь вы.

– О-хо-хо! Крупный бриллиант?

– В моем сейфе в банке их два, и оба очень красивые.

– Ничего себе! Откуда они взялись?

– Это наследство от мамы. Но так как я знаю, что ты терпеть не можешь, когда женщина украшает себя драгоценностями, я их и не ношу. Они достанутся девочкам.

– Хорошо. Я лично люблю мех. Настоящий. Хочешь соболье манто?

– Ага, чтобы друзья мадам Бардо закидали меня помидорами и тухлыми яйцами...

– Так что?

– Всего три коротких слова: «Я тебя люблю»...

Молчание. Потом он улыбнулся:

– Ты упряма как осел! Если уж ты что-то вбила себе в голову, ни за что не отстанешь!

Он вскакивает, сбрасывает с шезлонга подушки на пол и толкает вас на них:

– Ложись!

– А что ты собираешься делать? – спрашиваете вы с некоторым беспокойством (никогда не знаешь, что придет в голову вашему супругу).

– Обычно тебе это очень нравится.

– Ладно, но с одним условием: ты признаешься мне в любви.

– Согласен. Мы одни в доме?

– Совершенно.

Он срывает с себя одежду, потом срывает одежду с вас, поворачивается к солнцу, которое садится за Кустальским лесом, и выкрикивает во всю силу своих легких:

Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!

Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ...

– У-У-У... – отвечает эхо из-за холмов.

Охотники на кабанов, которые прочесывают дубовые рощи на гребне Сула, ошеломленно переглядываются.

– Макарель! Кто это так орет? – спрашивает старик Пьер с фермы Гинет Басс.

Он направляет свой карабин с оптическим прицелом в сторону Микулета.