Читать книгу - "Дикая Роза. Семь лет спустя - Вальехо Хуан Кордес"

— Доброе утро, Джулия! Ты не спустилась к завтраку, и я начала беспокоиться.

— Здравствуй, Дульсина. Со мной все в порядке, просто не хочется есть. Садись у меня в ногах. — Она показала на низкую обитую бархатом скамеечку рядом с пышной тахтой под кисейным балдахином. — Как твоя голова?

— Все побаливает. Плохо сплю ночью.

— Принимай снотворное и не вставай так рано. Вон какие круги под глазами.

— Ах, Джулия, дело не в этом. Нет в душе покоя, нервы неспокойны.

— Почему?…

— Прости, но мне все кажется, что ты сердишься на меня.

— За что мне на тебя сердиться, дурочка?

— Ну, хотя бы за то, что я так глупо попалась брату Рохелио в салоне. Ума не приложу: что он мог там делать?

— Может, хотел заказать платье для любовницы… Да какая разница! И что тут переживать: главное — ты вовремя сообщила и мы… приняли меры. Или тебе жалко брата, жалко, что все… так получилось?

— Да нет, я Рохелио никогда не любила, он — ничтожество. Но… скажи, Джулия, он теперь умрет?

— Точно я тебе не отвечу: сама не знаю. Брат мой Армандо изобрел такое средство, от которого люди впадают в беспробудную спячку. Очень удобно: человек и есть, и как будто нет. Наверное, если Армандо захочет, то сможет сделать, чтобы они очнулись. Но ты-то сама этого хочешь, Дульсина?

— Не знаю, Джулия. Пожалуй, нет.

— А я бы очень переживала, если бы с моим братом что-нибудь случилось.

— Твой Армандо — совсем другое дело! Я увижу его когда-нибудь?

— Когда-нибудь непременно, но… Наверное, не скоро, он очень деловой человек.

— Джулия! Ты говорила, что он нам во всем поможет!

— А он и помогает. Разве нет?

— Да, но дикарка…

— А разве он уже не уничтожил эту дрянь как певицу?

— Да, но… но этого ведь мало.

— Подожди, — Джулия нахмурилась, — вся беда твоя, Дульсина, что ты не умеешь ждать. Меня, поверь, тоже беспокоит, что наказание этой мерзавки затягивается. Но… Армандо всегда лучше знает, что и как нужно делать, я и так уже надоела ему с приставаниями.

— Ах, дорогая, боюсь тебе это сказать…

— Не бойся, хуже не будет!

— Боюсь тебе это сказать, Джулия, но мне все кажется, что ты уже охладела к этому делу. И я тебя не виню: конечно, ведь ты не обязана и не заинтересована. Ты и так столько для меня сделала, гораздо больше, чем я для тебя. Но умоляю, Джулия, скажи мне об этом, и я сама доведу все до конца!..

Джулия пристально посмотрела на Дульсину, потом, как кошка, спрыгнула на пол, покрытый персидским ковром; приобняла подругу и заговорила горячо, с глубокой интонацией:

— Да знаешь ли ты, что я не только не охладела, но заинтересована сейчас даже больше, чем вначале. И возможно, больше, чем ты сама!

— Как же это может быть, Джулия? — Дульсине показалось, что она ослышалась или не поняла.

— Это так может быть, дорогая, что если бы моя воля, то своими руками задушила бы эту дрянь сию же минуту! И тебе бы не уступила! — Джулия показала пальцами в воздухе, как бы она это сделала. Решимость ее была страстной и неподдельной Дульсина все еще боялась поверить в то, что слышала и видела, дрожащими пальцами она зачем-то расстегнула, а потом снова застегнула ворот глухого зеленого платья и сказала шепотом:

— Я боюсь поверить этому счастью.

— Не знаю, Дульсина, назовешь ли ты это счастьем, когда услышишь все до конца.

— Ты меня пугаешь, Джулия, о каком конце ты говоришь?

— Сейчас я тебе доверю то, о чем даже Армандо не говорила. Но… сначала скажи, Дульсина, я сильно уродлива?

— Ты просто красавица!

— Нет, не так я спросила, может ли настоящий мужчина полюбить такую, как я, горбатую?

— Но ведь тебя многие мужчины любят и находят привлекательной, даже пикантной. Ты ведь сама мне рассказывала, что…

— Ах, Дульсина, какая ты бестолковая. Я не про это. Может ли настоящий кабальеро взять замуж такую, как я?

— Джулия! Как ты можешь сомневаться в этом? Да стоит лишь тебе захотеть и…

— Считай, что я захотела. Теперь смотри мне прямо и глаза и отвечай: может жениться твой брат Рикардо Линарес на мне, Джулии Франческотти? Да или нет?

Дульсина опешила от такого поворота. Да ведь если это случится, она станет родственницей одного из самых богатых и могучих семейств во всей Мексике! Да кто тогда посмеет не считаться с нею! Какое блестящее будущее!

— Да! — воскликнула Дульсина. — Да, Джулия! Об этом я не смела и мечтать. Но неужели ты и вправду влюбилась в Рикардо?

— Еще в колонии, когда ты показывала мне его фотографию — ту, где он в белом костюме.

— А я думала, что эта фотография пропала.

— Да это я ее у тебя потихоньку утащила, — засмеялась Джулия.

— Вот как? — улыбнулась Дульсина. — И ты столько времени скрывала. Даже от меня?

— От тебя в первую очередь, мне казалось, что тебе не понравится эта мысль: отдать красавца брата горбатенькой девушке.

— Да ведь ты лучше всех, Джулия! Я буду счастлива с тобой породниться!

— Я тоже, но… и это меня беспокоит больше всего: захочет ли Рикардо?

— А ты уже встречалась с ним, Джулия?

— Как же это теперь возможно, дурочка! Я только на расстоянии в бинокль наблюдаю за ним. Иногда, правда, ближе, из машины. Несколько раз звонила ему в офис, представлялась секретаршей какой-то фирмы… Теперь ты понимаешь мои страдания? Понимаешь, как я ненавижу эту Розу, эту дрянь, которая иногда даже на людях обнимает и целует его!..

— Так убей же ее, Джулия!

— Я это сделаю обязательно, но… сначала бы мне хотелось, чтобы Рикардо сам оставил ее, развелся с нею! Так было бы лучше.

— Да, теперь я понимаю, почему ты не спешишь убрать дикарку. Конечно, это меняет дело. Но как же тяжело ждать! Вот если бы представить Рикардо более ощутимые свидетельства ее неверности! Наши анонимки, конечно, делают свое дело, но…

— Я уже думала об этом, я все время об этом думаю, Дульсина. У Армандо есть один человек, который может подделать любое письмо так, что никакая экспертиза не определит. Можно изготовить любовные письма Розы. Но к кому, чтобы это выглядело убедительно?

— У Рикардо был такой приятель, владелец магазина, как же его звали? Да, Анхель де ла Уэрт, магазин игрушек «Добрая мама». Одно время дикарка работала там и даже жила некоторое время у него дома.

— Отлично, Дульсина! Но почему