Читать книгу - "Десять месяцев (не)любви - Юлия Монакова"

Погружённая в свои переживания, Полина напрочь потеряла аппетит и забыла о том, что с самого утра во рту у неё не было ни крошки. Теперь же, когда Марк Александрович напомнил об этом, желудок сжался в болезненном спазме.

— Всё ясно, — прочитав ответ по её лицу, он покачал головой. — Вот уж не думал, Полина, что вы такая… безответственная. Вы ещё не совсем здоровы, но вместо того, чтобы спокойно долечиваться дома, бегаете по морозу и голодаете!

— У меня на это были свои причины, — глухо отозвалась она.

— Да уж понятно, что причины. Но вот так наплевательски относиться к собственному здоровью…

Она съёжилась от его строгого отчитывающего тона, а Громов внезапно взял её за руку и потянул за собой, в сторону светящейся вывески какого-то ресторанчика. Открыл дверь и придержал её, пропуская ошеломлённую Полину вперёд, а затем вошёл следом. Всё это произошло так стремительно, что девушка и опомниться не успела.

— Что это? Куда мы? Зачем? — ошарашенно выговорила она.

— Поужинаем. Я, к сожалению, не слишком привык принимать гостей, поэтому в холодильнике у меня — шаром покати. А здесь найдётся что-нибудь для вас, как минимум горячий суп… вам нужно хорошо питаться, — добавил он с нажимом. — Ну, и заодно, пока мы будем есть, вы немного привыкнете к моему обществу, перестанете бояться и шарахаться от меня. Я надеюсь, — добавил он, искоса взглянув на неё и улыбнувшись самым краешком губ.

Полина побагровела.

— Я от вас не шарахаюсь… — возразила она еле слышно.

К ним подошёл администратор и счёл своим долгом вежливо предупредить, что ресторан через час закрывается.

— Ничего, нам хватит, — заверил его Громов и галантно помог Полине снять куртку.

Всё-таки он оказался прав: в небольшом зале, где было малолюдно, уютно и тепло, Полина оттаяла во всех смыслах слова и впервые за весь этот проклятущий, длинный, жуткий день почувствовала себя почти хорошо.

Громов, едва взглянув в меню, быстро сделал заказ — за себя и за Полину, и она даже не возмутилась такому самоуправству. Ей было просто приятно, что он о ней заботится.

Пока ждали заказанные блюда, Полине удалось, впервые за целый день, посетить туалет. Наверняка в квартире Марка Александровича она будет стесняться это делать… Но неужели она и в самом деле останется у него на ночь?! Ей до сих пор до конца не верилось в происходящее.

Полина тщательно умылась, внимательно глядя на себя в зеркало над раковиной. Глаза, конечно, покрасневшие, как у кролика, но в целом она выглядит вполне ничего. Марку Александровичу, кажется, нравятся её волосы… Полина, собравшая их было в хвост на затылке, передумала и оставила свободно рассыпаться по плечам. Можно, пожалуй, и губы подкрасить… но она остановила себя: вот ещё, глупости! Громов тогда сразу подумает, что она прихорашивалась специально для него. А с другой стороны — чего врать самой себе? Именно для него ведь и прихорашивалась.

Затем она воскресила телефон и торопливо, не обращая внимания на повалившие входящие сообщения, набрала короткое послание для Кати:

"Со мной всё в порядке, не волнуйся и не ругайся, вернусь завтра".

Получив извещение о доставке, она снова отключила мобильный и убрала его в сумку, не желая ничего знать о том, кто и что ей написал. Всё потом. А сегодня, сейчас — она не хочет даже думать об этом.

Полина вернулась в зал как раз к тому моменту, когда ей принесли горячий куриный суп с белыми грибами и зеленью. Она с удовольствием принялась за еду, немного стесняясь смотреть на Марка Александровича и потому почти не поднимая взгляда от своей тарелки. Он, к счастью, дал ей возможность просто спокойно поесть и не приставал с разговорами, иначе она точно не смогла бы проглотить ни ложки.

На второе блюдо её уже не хватило. Склевав пару кусочков мяса с овощами, Полина поняла, что совершенно сыта. Из напитков же Громов заказал для неё безалкогольный глинтвейн, невозмутимо пояснив при этом:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я в курсе, что вы не пьёте. Но взамен вам сейчас непременно нужно что-нибудь согревающее…

Она смущённо улыбнулась. Запомнил, ну надо же…

Глинтвейн на основе вишнёвого сока оказался чудесным: ароматным, кисло-сладким, с цитрусовыми нотками. Сам Громов почти ничего не ел, он сидел напротив и задумчиво смотрел на Полину, а когда она вопросительно вздёрнула брови, встрепенулся и пояснил, кажется, немного сконфуженный, что она застала его врасплох:

— Мне нравится, когда вы улыбаетесь, Полина. Вам очень идёт улыбка.

Вот и пойми его! То буквально казнит беспощадным карающим взором, а то улыбка ему, видите ли, нравится… Полина опустила глаза.

— Да, кстати… давно хотела вам сказать. Спасибо за подарок из Питера.

— Не за что. Рад, что угодил.

— Как прошла ваша поездка?

На его лицо набежала тень.

— Ну, в целом… неплохо, хотя могло быть и лучше, — уклончиво отозвался он. Полина видела, что Громов не особо расположен говорить об этом и, решившись, задала другой вопрос — тот, который давно не давал ей покоя:

— И всё-таки, Марк Александрович… только честно — почему вы позвонили мне тогда, едва успев прилететь в город? Это действительно было так важно и так срочно — прочесть новую главу, которую я написала за время вашего отсутствия?

А вот теперь Громов по-настоящему смутился — смутился, как мальчишка. Он откинулся на спинку стула, непроизвольно увеличивая дистанцию между ними, и растерянно запустил руку в волосы.

— А почему вы сразу же помчались в университет после моего звонка? — негромко задал он встречный вопрос. — Можно ведь было просто спросить у меня электронный адрес и скинуть файл на почту.

— Один — один, — Полина не выдержала и засмеялась, не испытывая, в отличие от него, больше никакого смущения. Интересно, глинтвейн действительно безалкогольный? С чего это она так расхрабрилась…

А он вдруг снова подался вперёд и в порыве внезапной откровенности произнёс:

— У меня в тот день было жуткое, просто отвратительное настроение. Вы даже не представляете, Полина, насколько всё вокруг казалось омерзительным и тошнотворным. И ваш голос, пусть даже в телефонной трубке… был единственным шансом это исправить. Я не знаю, почему, но мне отчаянно захотелось вас услышать. Вот и всё.