Читать книгу - "Тени столь жестокие - Лив Зандер"

— Нам нужно снять ткань, — сказала я. — Помоги мне раздеть его.

Когда Марла быстро сняла с Малира одежду, я сосредоточилась на своей, развязывая шнуровку платья спереди. Если нам нужна была кожа к коже — пусть будет. Мы с Малиром уже делали вещи гораздо более откровенные, чем это.

Как только я скинула платье, Аскер вскочил на ноги, развернулся и вышел.

— Я буду охранять снаружи.

— Всегда такой правильный, мой Аскер, — сказала Марла с усмешкой, затем вынула тунику из-под Малира, и из складок ткани вывалилось что-то красно-синее.

Я опустилась на Малира, прижимаясь грудью к его, и зажала находку между пальцами.

— Что это? Браслет?

Он состоял из нескольких синих шёлковых лент, сплетённых в петлю, концы закреплены чёрными застёжками. Из него свисали осколки аэримеля, ловя отблески огня в ближайшем костровом ящике. Красиво, несмотря на пятна, которые, судя по всему, были кровью.

— О, эта чёртова его птица и её одержимость лентами, — сказала Марла, накрывая нас одеялом. — Дерево у его комнат в Дипмарше увешано ими, сотни разноцветных лент на ветвях. Синий — его любимый.

Всё тепло исчезло с моих щёк.

Синие… ленты — его любимые.

Не пуговицы.

Синие… ленты.

Однажды ночью в Дипмарше ворона принесла мне синюю ленту. Это была лента Малира? Он всё это время ухаживал за мной? Или его аноа чувствовал больше, чем понимал хозяин? Почему эта лента была в тунике Малира?

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Марла.

— Хорошо. — Намного лучше, чем Малир, так что я не стану жаловаться на глупые вещи вроде головной боли или боли в мышцах. — Кожа горит. Наверное, из-за тех горячих теней, что на меня нападали.

Марла замерла, некоторое время смотрела на огонь, затем улыбнулась.

— Мы вернёмся в Тайдстоун, как только Малир будет готов к путешествию.

Я повернула голову, лежа на груди Малира, наблюдая, как черные тени между рубцами от плеточного кнута постепенно светлеют. — Мой дар недостаточно силён, чтобы спасти Вайрию, не так ли?

Даже с двумя сильнейшими Воронами рядом, всё, что требовалось для поражения — ехидные замечания и ужасные картины, которые только усугублялись по мере приближения к Вальтарису. А мы уже были очень, очень далеко.

Лицо Марлы смягчилось.

— Не без связи, чтобы усилить твою пустоту.

Связь. Всё всегда сводилось к ней, словно нить протянулась через всю мою жизнь.

— Я всегда думала о ней как об… эфирной вещи, о любви, что бросает вызов смерти, — сказала я. — О чём-то, что приходит легко.

— Всё, что делает богиня, — показывает тебе человека, который идеально тебе подходит. Того, кто учит, помогает расти и находит тебе место в этой жизни. Взращение любви зависит только от вас двоих.

Я вспомнила день, когда Малир послал меня галопом пересечь луг, заставив чувствовать себя живой сильнее, чем когда-либо. Как он разбил мне сердце, заставив заплакать. Как толкнул с утёса, зная, что обернусь. В каком-то смысле, Малир учил меня больше всех — пусть по сомнительным причинам, но результат был всегда один и тот же.

Учиться.

Расти.

Находить своё место.

— Начинаю понимать, что ничего не знаю о любви, — сказала я. — Что это такое. Как она чувствуется. Чем она не является.

— Любовь — это мать, которая отдаёт дочь, чтобы та могла жить. Любовь — это отец, который умирает, защищая её дар. Любовь — это няня, хранящая секрет девочки. — Она подошла ближе, опустилась на корточки рядом с нами и положила руку на мою, что лежала на груди Малира. — Любовь — это ещё одна мать, которая отдаёт жизнь, чтобы девочка избежала смерти.

Глотка сжалась, слёзы заискрились в глазах. Её слова прозвенели внутри меня, отзываясь в пустотах сердца. Она была права. Любовь всегда была со мной, тайно вплетённая в полотно судьбы, через жертвы, что обеспечили мою жизнь. Так же, как Малир был готов сегодня пожертвовать собой, и что это говорит о его чувствах?

Хотя важнее было другое — что я должна сделать, чтобы ни одна смерть не была напрасной?

Глава 26



Себиан

Наши дни, Тайдстоун

Даже дома, на Ланае, где климат мягче, не проходило ни одной зимы, чтобы я не проклинал то, что родился Вороном. Почему не воробьем? Те хотя бы улетали на юг, подальше от этого ебучего холода.

Я плотнее закутался в коричневый плащ, шагая по балкону Тайдстоуна. Подо мной внутренняя крепость кипела, словно пнутый муравейник. Старшие дети носились вокруг, вешая гирлянды из веток, мха, стружки коры и прочего гнездового материала, готовя крепость к дрифу. Годами я просил Малира объявить брачный фестиваль. И вот теперь, когда он наконец сделал это, он мог оказаться слишком, блядь, израненным, чтобы участвовать.

Я вошёл в канцелярию, и сперва на меня пахнуло затхлым духом старых книг, а затем окутало жаром от пылающего камина. Малир отказался занимать старые покои лорда Брисдена; вместо этого он устроил себе гнездо прямо на полу здесь, затиснувшись между башенными стеллажами и картами в рамах.

Он стоял у одного из трёх окон — впервые полностью одетый с того момента, как мы вернулись в Тайдстоун. Белые костяшки пальцев на одной руке, сжимающей каменный проём, выдавали напряжение; другую руку он прижимал к груди, туда, где тени всё ещё заражали лёгкие. Или, может, болела связь? А может, и то, и другое сразу.

От этого зрелища у меня внутри что-то болезненно дёрнулось, и я подошёл к нему ближе — я слишком хорошо знал эту боль.

— Ты на ногах.

— М-м-хм… — Он кивнул, скользнув по мне быстрым взглядом через плечо, но тут же вернул его обратно к окну. Смотрел он вниз.

На Галантию, если быть точным, которая вытаптывала круг в снегу возле утёса, вокруг одной из наших юных ткачих теней и Аскера.

— Не знал, что она выходит наружу. И мне это не нравится.

— Всё это время я стоял здесь и следил за ней.

— Всё ещё не сдаётся?

Малир фыркнул, приподнял бровь и обменялся со мной понимающим взглядом.

— Это уже пятая ткачиха, которую она вытащила туда этим утром, пытаясь отразить тени.

— Думаешь, она сможет плести?

— Трудно сказать, учитывая, как быстро всё пошло к чёрту в тот день. — Всё его тело напряглось, его пронзил кашель, и на уголке рта блеснула струйка тёмной крови. — Чего ты хочешь?

Вид этой чёрной крови, медленно стекавшей по его подбородку,