Читать книгу - "Строптивая сиротка для Айсберга - Мила Верта"

Не так я планировал поговорить.

— Маш, я не понимаю. Если ты не хотела, то зачем сделала аборт? Ты ведь не беременна? — шальная мысль рвёт грудину надеждой, что моя чуйка сломалась, вдруг нас всё-таки трое?

— Не беременна. — едва слышно шепчет Герда.

Давай надежда, подыхай.

Сглатываю, растираю левую сторону, внутри щиплет, беснуется, не принимает такое настоящее.

— Ты можешь мне нормально объяснить? Я понимаю, что между нами сейчас всё хуже некуда. Что я мудак и всё такое. Но это был и мой ребёнок. Получается, ты одна всё решила. Зачем? Если сейчас так загибаешься? Я же не слепой. Мне тоже хуёво. Внутри дыра будто.

Давно мне не было так пусто и отчаянно. Я не знаю, какие слова подобрать, чтоб Герда поговорила со мной.

— Я ждал тебя, скучал адски. Тесты эти не выбросил. Ролики смотрел про беременность. Я столько передумал. Я люблю тебя, Маш. Но не знаю как нам дальше. Я и квартиру эту оккупировал, потому что только здесь получалось спать, на твоей подушке. Потому что она тобой пахнет. У меня есть деньги, я могу снять любое жильё. Но я не хочу без тебя.

Герда обнимает себя руками и всхлипывает ещё горше. Я знаю, что это запрещённый приём, но хули мне делать? Она холодная как лёд, отгородилась. Не пробьёшься.

В ответ тишина, разговор не клеится. Гипнотизирую хрупкую спину, давай же поговори со мной. Мне надо понимать, что произошло. Я надеюсь, Маша прослушала миллион моих голосовых, как появилась в зоне доступа и знает всё про тот тупой трах. Я ещё сто раз повторю, если нужно, отвечу на любые вопросы. Если ей так будет легче. Нам надо поговорить без этого, ничего не выйдет.

Герда сползает по стене и тоже садится на пол, обхватывает руками колени, долго смотрит. И начинает рассказывать.

— Я когда узнала, что беременна была в шоке. Эта новость, как обухом по голове. Полный нежданчик. Я и уехала, чтоб не нервничать, потому что беременным нельзя. Вредно для ребёнка. Я не делала аборт. Не смогла бы. Я слышала его сердцебиение.

Герда горько усмехается и зависает, смотрит мимо меня.

— Маша, что случилось? — я должен знать.

Ловит мой взгляд, немного удивлённая, словно забыла, что не одна здесь.

— Что случилось? Случилось, да. Беременность замерла.

— Замерла. — повторяю эхом, не сразу осознаю, что это значит.

— Ну, да замерла. У меня, конечно, были проблемы, но не критично. Гера — мой врач, сказал, так бывает. Естественный отбор. А я носочки купила розовые. Думала, девочка будет. Чистку сделали. Вроде без осложнений.

Твою мааать, замершая, чистка. Бедная юная Маша во всём этом кошмаре. Одна столько пережила. А я тут себя жалел всё это время. Сукаааа, ну, дайте мне уже кубок — мудак года.

Двигаюсь навстречу Машинным коленкам, в которых она прячет лицо. Какого хера всё так несправедливо? Почему мы?! Отсекаю смятение. Внутри лютый раздрай. Не пойму толком своих эмоций. Потом всё. Очень хочется обнять, но боюсь сделать хуже.

— Маш, мне так жаль. Пиздец. Я никогда не оправдаюсь. Прости меня дебила. А ты умница. Столько пережила сама. Ты сильная, смелая и вообще самая крутая. Любимая, моя девочка.

Я как слабоумный повторяю одно и то же не зная какими словами, поддержать испуганную восемнадцатилетнюю девочку, которая потеряла моего ребёнка.

Слышала его сердцебиение, носочки купила, а потом шла на чистку.

Жесть, бл*ть. Мой маленький стойкий солдат.

Всё-таки обнимаю, кладу Машину голову к себе на плечо. Чувствую, как по нему щекотными дорожками текут слёзы. Каждая из них жжёт, жалит. Хочется разъебать что-нибудь от бессилия. Как забрать эту боль себе?

— Гера, сказал, что у меня ещё будут дети. — Маша утыкается носом в моё плечо, отчего голос звучит глуше — Но я не верю, врачи так говорят для успокоения, чтоб дать надежду. Если этот ребёнок не захотел прийти ко мне, понятно же, что и другой не захочет. Может, мне просто не дано, я читала, так бывает.

Маша пожимает плечами, столько безысходности в этой мнимой небрежности.

— У нас будут дети, обещаю.

Без понятия, зачем я ей это говорю, потому что сейчас мне абсолютно плевать на весь мир и на детей в частности. Я просто хочу быть с любимой девушкой. Только она и я. Больше мне ничего не нужно.

Глава 32. Маша

Следующий месяц мы со Снежинским живём по инерции, что ли. Спокойно, не ругаемся. Я уволилась.

И теперь долго сплю по утрам, вообще много отдыхаю и стараюсь не напрягаться, включаю здоровый эгоизм. Могу сравнить себя с черепахой, чуть, что прячу голову под одеяло.

Кай часто пропадает в зале, ремонт вышел на финишную прямую, сейчас закупает оборудование и расходники, ищет персонал, решает сто задач.

Кормит нас доставка, раз в неделю приходит клининг, вечерами мы готовим вместе, ужинаем, смотрим фильмы.

Иногда ездим к Ване на дачу. Периодически встречаемся с Максом и Варей, посещаем кино и рестораны.

Много говорим о наболевшем, но всегда, как то спонтанно, каждый из нас внутри переживает свою боль, стараясь сделать её максимально съедобной.

Я периодически спрашиваю о той, измене. Реву потом. Обычно накатывает вечерами.

Кай по сотому разу отвечает. А я стараюсь понять, чтобы попытаться простить.

Понимаю, что сама его спровоцировала от этого только горше, не наври я тогда, может, и не было бы ничего?

Я завидую Айсу, потому что он точно знает чего хочет — быть со мной, и прёт к цели напролом. Вон как быт нам организовал, я вижу, что он старается, а я боюсь и во всём сомневаюсь. Единственное в чём я уверена, что мне ужасно его не хватает, постоянно скучаю, даже если он уставший спит рядом.

Это вообще нормально? При нашем-то анамнезе. Не знаю, но меня раздражает.

Секса у нас нет, засыпаем, отвернувшись друг от друга.

Хотя пару раз моё утро начиналось с того, что Снежинский подгрёб меня под себя, а утренний стояк упирается мне в попу. Он часто возбуждён, но не торопит меня. Говорит, будет ждать сколько нужно.

Иногда, мне кажется, лучше бы надавил, может, я бы скорее решилась? Раньше нам было хорошо в постели. Как теперь будет?

Выхожу из ванной, ловлю его жадный взгляд. Ноздри раздувает как бычара, кадык дёргается, облизывается будто я голая, а на мне, между прочим, пижама а-ля «прощай молодость» зато удобная.

Сам вечно спит в одних