Читать книгу - "Добыча хищника - Елена Александровна Романова"

Не успела эта мысль утвердиться в его черепной коробке, как в коридоре показался Крылов.

– Система определения координат засекла наш Урал, – бросил он полковнику. – Эля жива.

– Что ж, – хмыкнул он, – надеюсь, она развлечется.

Не стоит лишать Сурова возможности узнать, как именно его девочка провела эту ночь.

Глава 24

Полковник Шилов, разумеется, не был мерзавцем.

Да, он согласился бы называться, как угодно: солдафоном, бесчувственным куском дерьма или даже циничным тираном, но лицемерных поступков он никогда не совершал. И, более того, считал это последним делом. Особенно, в отношении друзей.

Но с Костей ему придется сыграть.

Он и сам понимал, что игра эта будет нелегкая, потому что Сура никогда не был дураком. Ему лучше выдать правду, пусть и тошнотворную. А вот эти сраные интриги лучше оставить Галояну и Суханову.

Его уже тошнит от вечного перетягивания каната. Люди умирают, а эти заносчивые уроды только и хотят, что прославить свое имя.

Шилов всегда работал на результат. Всегда четко, последовательно и до конца, даже если нужно разбить лбом стену.

А сейчас он несколько оробел, стянул с головы шапку и сел за стол, утянув руки на колени. На боевых заданиях он никогда не тушевался, но стоило посетить подобные кабинеты, сплошь пропахшие дорогим кофе, он начинал нервничать. Может, потому что он слишком прямой и не дипломатичный, а еще вспыльчивый – с этим высокое начальство мириться не любит.

Прочистив горло, он взглянул на своих собеседников – не сказать, что его прибытие хоть кого-то обрадовало.

– Товарищ-генерал…

– Говорите, полковник.

Эти люди – мать их – хотят только готовое решение.

Они уставшие, осунувшиеся и злые. Это можно понять. С нашей стороны такие потери, что мама не горюй.

– Мне нужны лучшие специалисты в области медицины, генетики, нейрохирурги, гематологи… у меня есть список.

– Предлагаете свезти их к вам со всей России?

Шилов усмехнулся, что можно было счесть оскорбительным.

– Со всего мира.

Повисла пауза.

Что б вас, черт.

Шилов краснел от невысказанных слов, которые застревали в его горле грязными матюками.

Всему миру грядет Армагедон, а они все еще не желают объединиться?

– Севастьянов может дать результат, но он не специалист во всех областях.

– Подполковник…

– Мы должны выжить, – прорычал Шилов, в секунду прощаясь с самообладанием. – Со всем уважением, генерал, мы теряем слишком много людей.

Щелкнула зажигалка. Один из мужчин поддался вперед, закуривая.

Слишком спокойный, он глядел на Шилова из-под полуопущенных век. И взгляд этот был настолько тверд, что полковник осекся.

– Когда будет этот результат? – прозвучал его голос.

– Это экспериментальная работа, я…

– Когда?

Шилов почувствовал, что потеет. Воротник его рубашки прилип к шее и чудовищно сдавил, лишая кислорода.

– Дайте нам пару недель…

Над столом протянулась рука, и Шилов замешкал. Достав папку, он передал документы со словами:

– Гм… там еще список оборудования…

– Мы обеспечим вас всем, чем нужно, – и с усмешкой: – Дайте нам пару дней.

Шилов смутился. Растерянно кивнув, он поинтересовался:

– Могу идти?

– Можете.

Не успел он покинуть кабинет, ему в спину прилетело:

– Полковник, вы уверены в человеке, которого выбрали?

Обернувшись, Шилов неосознанно потер шею.

– Я знаю, он сделает все, что от него зависит…

… вот только он еще не знает об этом.

Развернувшись на каблуках, полковник поспешил к двери. Он получил все, что хотел, но почему же так паршиво на душе?

***

Шилов прибыл в Москву на рассвете.

Пролетая над городом, он озадаченно смотрел вниз.

Живот у него крутило от волнения… или это хренов кофе, который он выпил перед отлетом?

Москва еще никогда не была такой темной, пустой и покинутой всеми. Кусок чертовой земли, пропитанный кровью и тьмой. В территориях, лишенных жизни, не было никакой ценности, поэтому все контрольные пункты, заграждения и кордоны свернули. А когда Москва опустела, словно холодное кладбище, люди вернулись. Здесь вновь загорелся маячок надежды – Военный госпиталь Бурденко стал принимать тяжелых пациентов.

Когда Шилов вошел в палату, вдыхая запах фенола, Суров уже пришел в себя. Его руку объяли металлические кольца аппарата Илизарова. Тяжелые веки приподнялись, Константин поймал затуманенным взглядом фигуру друга.

– А-а, это ты, старый маразматик… – прошелестел его хриплый голос. – Принес мне апельсинки?

Шилов скрыл усмешку.

Между ними была разница почти в пятнадцать лет, и Петр всегда чувствовал себя старшим товарищем своего безбашенного дружка. На самом деле, он знал, каким воистину жизнерадостным Сура мог бы быть, если бы кое-что страшное не случилось с его сестрой. А еще он был редкостным подонком, потому что девчонки вешались на него гроздьями, он был крутым, большим и сильным. Но, помимо этого, Шилов знал, какой Сура отчаянный смельчак. И хороший друг.

– Захлопнись, Сура, – вымолвил он, улыбаясь. – Я принес тебе только проблемы.

– Давай ты скажешь, что у тебя две новости: хорошая и плохая…

Петр окинул друга внимательным взглядом – да, ему ж хреново. А лыбиться, как мальчишка.

– Ну, примерно так и есть.

– Начни с хорошей.

Шилов уселся на соседнюю пустующую койку.

– Их можно убить.

– Ох, – Суров расслабил шею и запустил пальцы в длинную светлую челку, – это просто… у меня сейчас случится эрекция.

– Идиот.

– Какая плохая?

– Я не могу вернуть тебя в проект.

Константин не удивился.

Его дыхание было все-таким же спокойным.

– Сигареты есть? – спросил он.

– Ты после наркоза, Кость…

– В жопу засунь свою жалость.

Нет, он точно нарывается.

Петр, недовольно прохлопал карманы. Пришлось собственноручно угостить друга сигаретой, а затем и подкурить ее, потому что Суров был не способен шевелится.

– Хочешь сдохнуть раньше времени? – спросил Шилов, глядя на то, с каким наслаждением Константин втягивает густой, терпкий дым.

– Мы все сдохнем раньше времени.

– Сура, – теперь Шилов улегся на соседнюю койку, запрокинув руки за голову: – Есть еще кое-что…

– Звучит паршиво.

– Да, очень паршиво, – отчего-то Петр не мог избавится от ощущения, что совершает ошибку: – Он ее трахнул.

Рука у Константина дрогнула и повисла с койки с зажженной сигаретой между пальцев. Глубокая складка залегла между его бровей, лицо ожесточилось, а желваки заиграли на щеках.