Читать книгу - "Мозаика любви - Наталья Сафронова"

Любовные томления создавали однобокую напряженность в моем организме. Исполнив парадный ритуал встречи двух русских на чужбине, мы заказали водки и, дружным напором сломив сопротивление Карло, стали пить втроем в лучших московских традициях. Присутствие за столом женщины, желанной для двоих и привлекательной для третьего, создавало биполярность нашему застолью, не давая сформироваться единственной доминанте — алкоголю. Начались небрежные упоминания больших имен, ярких деталей, демонстрирующих масштаб наших фигур. Но даму нашу это не занимало. Почувствовав это, Алекс исполнил свой коронный номер, в котором сочетались деньги, любовь и романтика «перестройки». Это была история, так сказать, в экспортном исполнении, рассчитанная стать легендой о жизни простых русских бизнесменов на скованных морозом просторах непостижимой страны.

Закончив рассказ на отработанной кульминации, Алекс энергично разлил и предложил, томно глядя в живо сверкающие глаза Лючии:

— Давайте выпьем за прекрасных дам, которые способны разбивать самое крепкое, что есть на свете — сердца настоящих мужчин.

Такой тост требовал соблюдения церемонии. Как только Карло наполнил нам рюмки, мы как по команде встали, с грохотом отодвинув стулья, вытянулись по стойке смирно, поставили рюмки на сгиб локтя и, держа их на весу зубами, неторопливо выпили. Пустые рюмки синхронно взлетели в воздух, были пойманы с цирковой ловкостью, мы пали на одно колено по разные стороны от Лючии и завершили церемониал галантным поцелуем ее ручек, каждый со своей стороны. Дама одарила нас изящным наклоном головы и обворожительной улыбкой. Мне показалось, что я впервые вижу ее улыбающейся. Карло, наблюдавший весь этот номер, нервно выпил вдогонку и с тревогой посмотрел в ясные, сверкающие глаза жены, потом глянул на часы, и я понял, что сейчас он ее уведет. Карло перехватил мой понимающий взгляд, выдержал его, потом, сжав через стол тонкую руку жены, сказал ей значительно, подливая воды в стакан:

— Милая, ты пропустила время приема лекарства. Доктор просил быть очень пунктуальной.

Женщина недовольно наморщила лоб, но под твердым взглядом мужа открыла свою сумочку и извлекла оттуда изящную круглую коробочку, похожую на пудреницу, вынула крупную таблетку и привычным движением отправила ее в рот.

— Мы утомили вашу жену, Карло? — спросил я, провоцируя его на то, чтобы он воспользовался этим предлогом и увел Лючию, признав тем самым нашу опасность для его спокойствия. Но он был спортсмен и «подставами» не пользовался.

— Нет, наоборот, она с удовольствием слушает вас, только не следует забывать о предписаниях врача, который взялся вылечить ее головные боли при условии точного соблюдения инструкций.

— Но я хорошо себя чувствую сейчас, — живо возразила женщина.

— Это потому что вовремя принимаешь таблетки, — ответил он, нежно улыбнувшись ей.

Тут очень кстати появился официант и поставил перед каждым горячее блюдо с редкой для здешних заведений своевременностью. Выпитое требовало закуски, и мы отвлеклись на еду, когда же я вновь нашел повод обратиться к нашей даме, то вместо сверкающих глаз увидел тяжелые веки, скованные дремотой.

— Все-таки вы были правы! — сказал Карло, пристально глядя мне в глаза. — Она действительно устала. — И, скомкав салфетку, он энергично поднялся, подошел к жене, склонившись, коснулся ее виска губами и что-то шепнул на ухо. Она сонно открыла глаза, посмотрела на нас и медленно поднялась. Мы тоже встали. Карл твердо отклонил предложение Алекса выпить «на посошок», учтиво поклонился и, взяв жену под руку, двинулся к выходу. Около стойки он притормозил, и то, как он замедленно вынимал из портмоне кредитку, свидетельствовало, что выпитое не прошло для него даром.

— Боятся нас мужья, — весело хохотнул Алекс, наливая по следующей, — хотя, что нас бояться, когда мы сами мужья?

Мы пошли в казино догуливать, но какая-то странность этого вечера заставила меня задуматься. На этом мы сегодня закончим нашу беседу, уважаемый мэтр, и встретимся завтра для оформления документов и подведения итогов. В одиннадцать вас устроит? — Клиент наконец обратился с вопросом к своему адвокату.

Обиженный вульгарным крохоборством клиента и не понимающий, чего от него хотят, адвокат решил быть непреклонным:

— Завтра я смогу уделить вам время не раньше шестнадцати часов, и то в случае, если мне удастся перенести одну уже запланированную встречу. Документы вам в одиннадцать привезет Елена. Всего доброго, выздоравливайте! — С этими словами он покинул палату.

Оставшись один, Лобанов продолжил вспоминать о событиях недавних и вполне обычных, но захвативших его в свой круговорот помимо воли.

«Алекс тогда расписывал свои приключения с упоением ветерана, хвастающего своими ратными подвигами. Если опустить подробности, которые я не переводил на французский для Карло и Лючии, чтобы не потерять динамику повествования, то, общая канва, этой документальной драмы в авторском изложении такова.

Середина девяностых годов, Москва, бешеная жизнь, бешеные деньги, бешеные страсти. 30 декабря, мороз, город засыпан снегом. После корпоративной вечеринки в очень большом банке, рекламой которого заклеена половина города, гости разъезжаются по Москве согласно состоянию, настроению и ориентации. Две шальные девицы предлагают ехать к ним догуливать. В распоряжении три машины. «БМВ» — куда, не забыв о галантности, сажают девушек, и в багажник которого грузят ящик шампанского, какие-то ананасы и прочее, что соответствовало в те времена представлению о роскоши. «Жигули» — для тех, кто не знал, как добраться до места, и «Форд» — на котором ехал Алекс, чтобы показывать дорогу. В его багажнике кроме водки лежала гитара, прошедшая с ним военную службу в горячих точках и верно помогавшая делать карьеру в те смутные, но не лишенные романтики времена. Одним из элементов романтики было то, что пьяными ездили за рулем не просто часто, а практически всегда.

На этом месте рассказа, я помню точно, Лючия неожиданно для нас троих задала вопрос, свидетельствующий о том, что она не только усваивает сказанное, но принимает его близко к сердцу.

— Вам разве не было страшно? — спросила она, положив на плечо Алекса красивую ладонь стойкими пальчиками.

Она так редко говорила и двигалась, что этот жест и ее голос отозвались во мне сладкой любовной истомой, я не мог оторвать глаз от ее руки, такой изящной, не изуродованной длинными ногтями и всякими колечками. Карло заметил мой пристальный взгляд и предложил выпить за то, что страх — прекрасное чувство, позволяющее ценить многое в жизни. Мы одобрили тост, свидетельствующий, что этот благополучный итальянец кое-что понимает в жизни, и выпили. Алекс пояснил, что больше всего он боялся утром не найти машину, потому что вспомнить, где припарковал ее вечером, удавалось не всегда.

— В ту ночь, — продолжил он повествование, — мы мчались с приятелем, мирно дремавшим рядом, по Москве, зыбкой от снега снаружи и водки внутри. Когда проскочили светофор на красный свет, навстречу ехало немного машин, всего три — час был поздний. От двух «Форду» удалось увернуться, чтобы врезаться лоб в лоб в третью. Когда вой, скрежет, звон затихли, Алекс, осознав себя всего, стал трясти друга: