Читать книгу - "А счастье пахнет лавандой! - Бернадетт Стрэхн"

Но главной составляющей ее наряда, которая связывала его в единое целое и придавала всему шарм, был сидящий на ней как влитой кожаный пиджак, который застегивался на талии и выгодно подчеркивал ее грудь. Это была победа Саши.

Бедная Саша, исстрадавшаяся из-за того, что отказалась дать Иви свои красные туфли (но, обратите внимание, не настолько исстрадавшаяся, чтобы все-таки дать их!), практически уговорила Иви взять ее новый пиджак.

Как же ты должна переделать свою чакру, чтобы позволить себе подобное, подумала Иви, поглаживая пиджак. Можно только благодарить Бога, что у Саши такие представительные предки.

Бинг должен был посмотреть наряд. Было уже почти десять, а он все еще не выходил из своей комнаты. Когда Иви распахнула его дверь, она поняла почему. Он был не один.

— О, виновата. Извините!

— Не говори глупостей. — Бинг восседал на подушках, как восточный владыка. — Поздоровайся с Джорджем.

— Привет, Джордж. Эээ… Красивая шляпа.

Джордж, стоя на коленях на кровати в набедренной повязке, развлекался с соломенной шляпой с широкими полями, усыпанной огромными шелковыми розами.

— Очень… очень… — Джордж не мог прекратить смеяться. Похоже, здесь не обошлось без наркотиков.

Иви попятилась назад.

— Увидимся позднее, ребята.

— Нет, подождите! — Джордж так сильно смеялся какой-то невидимой шутке, что его шляпа слетела, обнаружив еще одного человека, который незамедлительно вылез из-под одеяла. — С Миком вы еще не встречались.

— Доброе утро, Мик, — вежливо сказала Иви. — Всем по чашечке чая?

* * *

Смеющегося Джорджа усадили в такси.

— Надеюсь, он не доставит бабушке много неприятностей, — прокомментировал его отъезд Бинг.

— Он живет с бабушкой? И с такими-то волосами?

От Ивиной бабушки скрывали даже тот факт, что внучка проколола уши.

— Его бабушка не обращает внимания на волосы, но за то, что он стащил ее шляпу, она может и убить, — заявил Мик, чье присутствие на кухне сразу же уменьшило ее до размеров лифта. Он был огромен. Его грудь и руки были бронзового цвета, блестящие и сверхмускулистые. Бинг очень долго возился с бутербродами, потому что Мик без конца останавливал его, чтобы проявить свою нежность.

Когда с бутербродами было покончено, а молодые люди обменялись лицемерными заверениями о будущих встречах, Мик собрался уходить.

— Не могу же я так уйти, — заявил он, напрягая для пущей выразительности грудные мышцы, и отправился в будуар Бинга, чтобы одеться как следует.

Появился Бернард, с деньгами в руке.

— Мне очень неудобно, что я на несколько дней задержался с оплатой квартиры. Так был занят на работе, что совсем об этом забыл.

— Все нормально, Бернард, — доброжелательно отозвалась Иви, несмотря на то, что весь вчерашний вечер потратила на обзывание кого-то самыми плохими прозвищами в алфавитном порядке. — Лучше поздно, чем никогда.

Он был облачен в вельветовый костюм, однако покрой был модным, и пыль предшествующих поколений на нем не была видна. Синевато-серый цвет хорошо сочетался с бледно-голубой рубашкой, еще носившей следы магазинных складочек. Видимо, он прислушивался, когда Иви убеждала его в преимуществах голубого цвета.

— Только ты не должен заправлять ее внутрь, — заворчал Бинг. Он вытащил рубашку Бернарда из брюк и разгладил ее руками.

Бернард остолбенел. На его лице застыло выражение сосредоточенности и ужаса. Любые контакты с людьми приводили его в страшное замешательство.

— Ну вот, гораздо лучше. — Уперев руки в бока, Бинг осматривал свою работу.

— Спасибо. — Голос Бернарда казался слабее женского.

Иви всем сердцем была на его стороне в этой ужасной битве за то, чтобы стать «нормальным».

Снова появился Мик. Чтобы нарядиться, ему не пришлось прикладывать много усилий. Тонкая трикотажная рубашка выгодно подчеркивала его необъятный торс.

Бернард взглянул на него исподлобья.

— Да, мне пора идти на работу, — пробормотал он. Но никуда не ушел. Он был заворожен последовавшими за этим действиями Мика.

— До свидания, тигр, — сказал Мик, обнимая Бинга своей мясистой рукой. — Нам с тобой есть что вспомнить. — Он поцеловал Бинга прямо в рот, глубоко и страстно, но необыкновенно нежно для человека с таким телосложением. Потом он отстранился и, весело распрощавшись со всеми, удалился, успев на ходу похлопать Бинга по спине.

— Пока, — ответила ему Иви.

Бернард превратился в каменную статую алого цвета. Он пылал, пылал так неистово и смотрел на пустое место, где только что был Мик, так неподвижно, что за него стало страшно.

— Бернард, с тобой все в порядке? — спросила Иви.

— Бернард, дорогой, — постучал Бинг ему по спине, — тебе нужно почаще выходить из своей квартиры!

Все-таки есть что-то особенное в этом ощущении, когда едешь на втором этаже лондонского автобуса. Ты разглядываешь головы ничего не подозревающих, снующих внизу прохожих, во время движения поглядываешь на пассажиров нижнего этажа, следя за пьяной походкой, пробирающихся между рядами. Здесь Иви всегда чувствовала себя школьницей. Может, из-за того, что большая часть ее школьных дней прошла в автобусах. Или в парке. Или в торговом центре. В местном здании учебно-образовательного комплекса она проводила довольно мало времени.

Чтобы еще более впасть в детство, она сосала леденец. Она собиралась на свое озвучивание, а Бинг — на дневное представление «Джозефа». Они обсуждали Бернарда. Говорила Иви:

— Он отреагировал так, будто никогда не видел голубых.

— Не может такого быть. Они же везде есть. — Бинг развел руками.

— Но Бернард почти не выходит из дома. Может, он и видел геев по телевизору, но живых, очевидно, не встречал никогда.

— Да, более живого, чем Мик, трудно себе представить.

Неожиданная мысль пришла Иви в голову, когда она дожевывала последние кусочки своего ароматизированного лакомства:

— Тебя не обидело то, как он отреагировал?

— Нет. — Бинг был достаточно уверен в себе, чтобы не обращать внимания на такие вещи. Кроме того, Иви не имела представления и о половине тех неприятностей, которые ему пришлось вынести, чтобы утвердиться с присущим ему пламенным темпераментом в этом мире. — Бернард и не помышлял ни о чем плохом. Когда я сталкиваюсь с проявлением ненависти к гомосексуалистам, я сразу это чувствую. А Бернард просто немного провинциален. У него это пройдет.

— Да как же иначе, раз он живет двумя этажами выше тебя. Излечить или убить. О, да ты же ничего не сказал по поводу моего наряда для свидания.

— Очень хорошо. Просто отлично. И грудь достаточно подчеркнута, и остроносые ботинки добавляют некоторой напряженности в сексуальность образа. На некоторое время останься в пиджаке, а потом медленно сними его, соблазняюще медленно расстегивая молнию. Только никаких украшений, никаких этих дурацких ремней, которые ты так любишь.