Читать книгу - "Прибежище из серы и тьмы - Люсинда Дарк"

мимо Руэна, Теоса и даже Каликса, когда она подходит ближе к открытому дверному проему. Слезы наполняют ее глаза, страх очевиден в их фарфорово-зеленой глубине, прежде чем каскадом скатиться по ее впалым щекам. — Ты думаешь, он знал? — Спрашивает она. — Так вот почему он рассказал мне о них?

Руэн нежен, когда выходит в коридор и обхватывает ее за плечи, поворачивая лицом к себе. Хотя ее тело расслабляется, ее глаза остаются на мне. Я не знаю почему, но образ ее, стоящей там, с ее обычно яркими чертами лица, такой тусклый и безжизненный, что мне кажется, будто я смотрю в ужасное видение будущего.

Смерть повсюду вокруг нас. Ее невидящие глаза смотрят из массы насаженных на кол тел. Обнаженные конечности, с переломанными костями. Желчь подступает к моему горлу.

— Что они означают? — Снова спрашивает Руэн, слегка встряхивая ее.

Ее губы произносят слова, но из-за шума крови в моих ушах, я ничего не слышу. Впрочем, это не имеет значения, я все еще могу читать по ее губам и знаю, какое проклятие она произносит.

— Смерть идет за тобой.

Глава 19

Кайра

Смерть идет за мной в облике почти прозрачного одеяния, похожего на халат. Чашечки бюстгальтера — это мягкие кожаные ремешки, перекрещивающиеся на груди, пока я стою и смотрю на своё отражение в грязном зеркале своей спальни. За моей спиной снуёт женщина Терра из Ортуса, представившаяся как Айза — стройная, с тонкой фигурой и тёмными глазами. В её тёмных волосах виднеются пряди седины, вся масса которых закручена в корону на макушке, обнажая тонкую, почти хрупкую шею.

Она вместе с Террой у каждой двери в коридоре прибыла в сумерках, сообщив нам, что они должны помочь нам подготовиться к церемонии. Однако, если я надеялась получить от нее еще какую-то информацию, она поставила перед собой задачу разочаровать меня. С тех пор как она сообщила мне о причине своего присутствия, она хранила молчание, за исключением случайных просьб о том, чтобы я подвинулась, или повернулась, или наклонилась, чтобы позволить ей уложить мои волосы в соответствии с некоторыми требованиями, с которыми, очевидно, ей было поручено.

Теперь я стою перед своим зеркальным отражением, одетая не более чем в пародию на платье. Перекрещивающийся шелковый верх — единственная деталь, которая не выглядит совершенно и оскорбительно полупрозрачной. Очертания моего тела, от ребер до живота и бедер, отчетливо видны сквозь темную ткань, бледность моей плоти превращает ее во что-то серое. Смерть идет за тобой.

Я рассеянно задаюсь вопросом, связано ли значение этого «Морс паллиума» с тем фактом, что на бледной коже оно делает человека похожим на трупа.

Длинные полоски ткани, ниспадающие по моему животу и бедрам, туго стянуты золотыми брошками в форме ромбов. После того как меня погрузили в переносную, хотя и примитивную ванну, фактически дав мне возможность вымыться тщательнее, чем за последние дни, моя кожа блестит под платьем. Время от времени, когда я кручусь, поворачиваюсь или двигаюсь, разрезы в ткани расходятся и открывают истинный цвет плоти под ней.

Айза выходит вперед, и я поднимаю руки, когда она обматывает мою талию несколькими длинными золотистыми шнурками. Я вздрагиваю, когда тяжесть со звоном ложится на мои бедра, и понимаю, что это вовсе не шнурки, а металл. Приподняв свисающую часть одного из них, я подношу его к лицу и рассматриваю.

Металл настолько тонкий и хрупкий, что легко сгибается под пальцами, но стоит мне отпустить его — как он тут же возвращается к прежней форме. — Как создается такая вещь? — Рассеянно бормочу я.

К моему удивлению, Айза отвечает: — Боги владеют всевозможной магией, — тихо говорит она, продолжая оплетать меня металлическими веревками, а затем завязывая их так, чтобы передняя часть свисала впереди.

Я хмурюсь, когда понимаю, что на самом деле делает это украшение. Шнурки, кажется, собирают складки платья и тянут их вперед, между моих ног, так что ничто не прикрывает меня от лодыжек до бедер, — ткань поддалась тяжести и разошлась в определенных местах.

Я поправляю ее. — Это действительно необходимо? — Спрашиваю я. Прежде чем дать Айзе шанс ответить, я начинаю расплетать ее работу, расплетая один конец и дергая за шнурки.

— Нет, не делай этого! — Словно впервые в жизни проявляя хоть каплю упрямства, она перехватывает мои руки и торопливо возвращает украшение на место. — Должно быть вот так. — Она неодобрительно хмурится и снова поправляет всё. — О, Боги будут очень недовольны, если все пойдет не так, как они хотят.

Я оценивающе смотрю на нее, приподняв руки, когда сдаюсь и позволяю ей делать все, что она хочет — я просто сорву это, как только она уйдет. — Чего именно хотят Боги? — Спрашиваю я, сохраняя непринужденный тон, как будто это простое любопытство заставляет меня задать этот вопрос.

Айза, кажется, замирает с золотыми металлическими шнурками в руках. — Я… я не смею знать, г-госпожа. — Она низко кланяется, роняя шнурок и отступая на несколько шагов. — О… только Боги знают такое.

Мой пристальный взгляд прищуривается на нее. — Я просто спросила, чтобы знать, чего от меня ожидают сегодня вечером, — говорю я, смягчая голос.

Каким-то образом женщине удается продолжать умолять себя, почти падая на колени. — Я… я не знаю, госпожа, — настаивает она. — Мне б-было просто поручено подготовить вас к Очищению этой ночью.

— Я понимаю, Айза. — Сохраняя непринужденный тон, я приподнимаю складки платья и делаю шаг в сторону и от нее, и от зеркала. — И ты проделала замечательную работу.

Нет смысла давить на бедную женщину дальше; ясно, что она в ужасе от того, что сделала что-то не так, и, зная, как Боги Ривьера обходились с Террами — по собственному опыту — я не могу представить, какие ужасные наказания обрушивались на здешних Терр, и наказывают ли их вообще. Меня бы нисколько не удивило, если бы я узнала, что они убивают любого Терру, который им не нравится. В Ривьере это было реальной угрозой, хотя казнь провинившихся Терр оставалась на усмотрение Долоса.

Что-то подсказывает мне, что здесь это более реально, чем где-либо еще. Как будто облако смерти и разложения нависло над всем этим островом и его обитателями. Где-то в Академии раздается глубокий звон, отбивающий время, заставляющий Айзу вздрогнуть настолько, что она вскидывает голову с широко раскрытыми глазами.

— Я слишком долго, — говорит она. — Я… я должна идти.

Я открываю рот что бы, что? Сказать ей, что все в порядке? Что с ней