Читать книгу - "Черный Лотос. Воскрешенный любовью - Иман Кальби"

продолжила она. – Но это был его путь, не твой. Ты не обязана расплачиваться. Я уверена, что все образумится… Хорошо, что Ирка от этого в стороне хоть… Не знаю, что у него в голове. Но знаю одно. Он вырос в ненависти. И если ты думаешь, что сможешь это изменить любовью… – она посмотрела на меня, и глаза ее впервые не кололи, а резали мягко, как нож тупым лезвием. Резали правдой. – Не обманывайся. Такие раны не лечатся. Он мертвый. Это даже внешне видно. Потому и Черный Лотос.

Я сжала руки до боли. В груди было пусто, холодно, как будто вычерпали все тепло.

В этой оглушающей тишине только сейчас заметила, что все это время снова и снова дребезжал в сумке мой телефон. Это и Марго, кажется, услышала. Напряглась.

В этот момент зашла маникюрша с подносом…

Марго махнула рукой, словно прогоняя собственную слабость:

– Иди уже. Маникюр мне испортила.

Но голос ее предательски дрогнул.

Глава 35

Не успела я выйти в вестибюль салона, как его двери резко распахнулись. Так, что администратор вскрикнула и выронила планшет. Внутрь ворвался Даниил. Он был словно наэлектризован – челюсть сжата, глаза горели, плечи подняты. В нем не было обычного холодного самообладания, только бешеное, голодное напряжение, которое тут же расплескалось по помещению, как кипяток.

– Ты с ума сошла?! – его голос резанул, как хлыст. – Почему не отвечаешь?! Какого черта я должен по Москве за тобой бегать?!

Я дернулась, сердце сорвалось куда-то вниз.

Невольно сделала шаг назад- меня как звуковой волной качнуло от исходящего от него напряжения и ярости.

– Дань, я… – начала было, но он перебил.

– Пойдем отсюда,– презрительно произнес он, оглядывая салон, – хватит уже цирка.

Мы вышли на улицу. Солнце било в глаза, воздух был густым и липким. Охранники держались на расстоянии, но я чувствовала их взгляды украдкой.

Даниил остановился прямо передо мной, высокий, угрожающий. Весь мир сузился до него одного.

– Ты думаешь, я позволю тебе так играть со мной? – он говорил сквозь сжатые зубы. – Какого хера, Саша?! Ты тут с женой папашки своего была?! Я не разрешал вам встречаться! Я с папашей тоже без меня встречаться тебе не разрешал! Я сказал тебе, что без самодеятельности! А ты трубку на меня не берешь?! Говорю охране, чтобы передали тебе мне перезвонить, а ты рявкаешь в ответ?!

Я сорвалась. Слезы хлынули, как будто прорвало плотину. Я бросилась к нему, обняла, уткнулась лицом в грудь.

– Я знаю, Дань… я знаю про твою маму. Про моего отца. – слова вырывались рваными всхлипами. – Скажи мне! Умоляю, скажи, что я не орудие мести! Что я для тебя хоть что-то значу. Что я – не просто продолжение этой ненависти!

Я задыхалась, захлебывалась. Перед глазами вставали его слова, те самые, что я крутила в голове бесконечно: «Ты зря появилась в моей жизни. Не вовремя. Я не знаю, что с тобой делать. Сожалею…».

– Я… я… Я кажется люблю тебя… Как дура слабая…– всхлипнула и тут же утонула в своем стыде…

Вот так ты и перемолол меня, Даниил. В два счета… Как пару орешков…

Он схватил меня в объятия резко, с силой, как будто хотел сломать и себя, и меня. Я услышала, как трещат мои кости. Его дыхание било горячим ветром в волосы.

– Дурочка… – прошипел он. – Ты даже не понимаешь, что ты для меня…

Мир замер. Я подняла глаза.

– Мне бы так хотелось забрать твою боль себе… Даня… Это ужасно, Дань…

Он улыбнулся. Напряженно как-то, извиняюще.

– Я не хотел, чтобы ты знала. Потому и бесился, и контролировал. И к отцу не пускал. Чтобы он чего не сболтнул лишнего, хоть у нас и были договоренности с ним. Я его строго-настрого предупреждал, чтобы прошлое не тащил… Но… не успел, значит.

– Отец ничего не говорил! Я у мамы дома альбом увидела. Там фото, Дань,– говорила, а у самой по коже озноб,– ваше семейное. Вашей семьи…

Он посмотрел на меня, все так же сжимая в объятиях. Я вдруг почувствовала, как его хватка ослабла. Его взгляд дернулся, тело качнулось.

– Даня? – прошептала я, охваченная ужасом, ничего ровным счетом не понимая…

Он пошатнулся, и в следующее мгновение осел, будто вырвали стержень.

– Даня! – крикнула я, успев подхватить его за плечи.

Куда там с его ростом и весом…

Охранники подлетели, один уже звонил в «скорую», другой наклонялся рядом.

– Господи, нет… нет! – я кричала, трясла его за плечи, пытаясь разбудить. – Слышишь меня?! Что с тобой?

Он затрясся. Взгляд расфокусировался. Из носа потоком хлынула кровь… Тело обмякло…

Его лицо было бледным, губы сжаты.

– Александра, отойдите, – охранник пытался оттащить меня.

– Нет! – я вцепилась в него, ногтями впилась в его рубашку. – Я никуда не уйду!

Сирена скорой уже выла где-то неподалеку, но время тянулось, как расплавленный воск. Все вокруг плыло. Люди в белом бежали к нам, я кричала, звуки рвались из горла, но казались чужими.

Я держала его руку, холодную, тяжелую.

И мир продолжал рушиться вокруг.

Глава 36

Больница встретила нас белым светом коридоров и запахом антисептика. В приемном отделении я сидела, обхватив колени руками, и не могла перестать дрожать. В голове все перемешалось: Марго, салон, его падение, кровь, голоса врачей.

Время тянулось бесконечно. Каждая минута казалась часом. Люди проходили мимо, кто-то говорил в коридоре, но я слышала только стук собственного сердца.

Наконец подошла медсестра.

– Александра Вячеславовна Немезова? Господин Чернов в сознании. Просит Вас. Его можно навестить. Но ненадолго.

В палате было тихо. Он лежал на чуть приподнятых подушках. Бледный. Слишком бледный, с кислородной трубкой у носа. Я замерла в дверях, сердце сжалось. Очень болезненным таким показался, вдруг. Повернул голову и улыбнулся – слабо, устало.

– Привет, дурочка. – Голос сиплый, но знакомый, такой родной уже.

Я подошла ближе, взяла его за руку. Она была холодной, но живой.

– Даня…

Он посмотрел прямо. Глаза темные, усталые, но ясные.

– Я должен сказать тебе правду Саш. Чтобы ты больше ничего себе не придумывала про мое поведение и слова. И иллюзий чтобы больше тоже не питала…

Сердце тут же ушло в пятки…

Все самые плохие мысли роем кинулись меня кусать…

И тут… Последний выстрел…

– Мне почти нечего терять, Саш. У меня аутоиммунный склероз. Я скоро овощем стану. Ничего врачи сделать не могут… – Он замолчал на мгновение, словно собирая силы. – Болезнь жрет меня изнутри. Пару лет