Читать книгу - "Плейбой - Ханна Грей"

Эддисон

Вихри эмоций пробегают по всему телу, когда я наблюдаю, как Кэм проводит ключом по датчику двери. Но в основном… между ног покалывает от желания. Когда я сказала ему на той заправке, что мы не будем заниматься сексом, на самом деле в это поверила? Не думаю. А если и поверила, то была дурой. Очевидно, что когда мы с Кэмом остаемся одни в комнате, одежда волшебным образом начинает падать. Это практически базовая наука, мы с ним.

С тех пор, как стала матерью, я старалась всегда поступать ответственно. Я смотрю на вещи со всех сторон. Изучаю их. Возможно, составляю список плюсов и минусов. А затем, после тщательных размышлений и раздумий, принимаю решение. Я сделала это с первой машиной, когда выбирала, какую карьеру надеюсь продолжить, и когда дело дошло до переезда в Джорджию. Черт, я даже делаю это, когда заказываю кофе. Все. Тщательно. Продумано. Но не сегодня. Не тогда, когда Кэм поцеловал меня в ботаническом саду и сказал, что хочет меня. Я не оттолкнула его, хотя список минусов, черт побери, длинный. Не оттолкнула, потому что… это было правильно.

Возможно, я пожалею, что впустила его однажды, но сейчас… ныряю в омут с головой.

Я написала маме сообщение по дороге сюда. Они были заняты на дне рождения тети, а когда я попросила позвонить как раз перед тем, как доберемся до этого отеля, она сказала, что Айла крепко уснула.

Дверь издает небольшой щелчок, и Кэм распахивает ее, свистя, когда видит, что внутри.

Придерживая ее, он кивает, чтобы я вошла. Дверь едва закрывается, прежде чем его руки обхватывают меня, поворачивая лицом к нему. Кэм обхватывает мои щеки и прижимает рот к своему.

Когда его губы атакуют мои, Кэм вынуждаем меня отступить, пока задница не ударяется обо что-то, кажущееся столом. Сорвав мою рубашку через голову, он отбрасывает ее в сторону, оставляя меня в бюстгальтере. А когда медленно стягивает джинсы и трусики, я каким-то образом чувствую себя более обнаженной, чем когда-либо, хотя мы уже были вместе несколько раз.

Может быть, потому, что теперь это не так просто и однозначно, как просто секс. Что-то изменилось, и я обнаруживаю, что мы смотрим друг на друга по-другому. Более глубоко.

Целуя меня в шею и спускаясь к животу, он не останавливается, пока не достигает беден. А когда это делает, то тянет руку через мой живот и толкает назад, так что я ложусь на стол. Его язык продвигается между ног, и я не могу не схватиться за его волосы.

Я склоняюсь вперед как раз в тот момент, когда его язык скользит во мне, заставляя скулить от удовольствия. А когда Кэм слышит это, то поднимает взгляд, продолжая доставлять мне удовольствие своим ртом. Я чувствую, как растет оргазм, а низ живота начинает покалывать. Чувство, которое пробегает по телу, заставляет вскрикнуть.

Я ощущаю, что близок момент разрядки, и Кэм, словно предчувствуя это, скользит пальцем внутрь, а затем другим. Движения его рук ритмичны, уводя меня в бездну наслаждения, где реальность растворяется в вихре чувств.

Едва оправившись от оргазма, я чувствую, как Кэм поднимается. Он стягивает штаны и трусы. Кэм надрачивает член, и движения вызывают у меня стон, полный тоски.

— Кэм, — шепчу я, голос предательски дрожит.

Он тянется к бюстгальтеру. Затем откидывается назад, пристально глядя на меня, и я, с болезненной отчетливостью, замечаю, как грудь отличается от тех, что он видел раньше. Я — мать, и на теле остались следы этого опыта.

Он, должно быть, чувствует мой дискомфорт.

— Что случилось, детка? Если хочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь.

Я мотаю головой.

— Просто… может быть, мы могли бы немного приглушить свет?

Он оглядывается по сторонам, хмурясь.

— Черт, нет. Я хочу видеть каждую частичку твоего тела. И когда сядешь на мой член, должен смотреть на твое лицо, — он проводит руками по моим бокам, словно желая запомнить каждую линию. — Что мне нужно сказать, чтобы ты поверила, насколько красива?

— У меня растяжки. На груди. На животе. На бедрах, — я вздыхаю, не в силах скрыть грусть. — Мое тело не такое новое и безупречное, как у других девушек, с которыми ты был. Уверена, ты стал не с многими, которые были беременны. Беременность меняет тело.

— Поверь, твое тело — чистая магия, — он поднимает мой подбородок, взгляд полон нежности. — И знаешь, сколько девушек я встречал, с которыми хотел бы увидеться снова, или о которых вообще что-то помнил, будь то секс или их тела? Ни одной, — он целует меня, крепко, но без агрессии. — С тобой я помню каждый чертов сантиметр этого тела. И оно идеально, — я его глазах внезапно появляется грусть. — Я просто хотел бы, чтобы ты видела себя моими глазами, Эддисон. Потому что, если честно, каждый раз, при виде тебя, сердце бьется все быстрее.

Когда я просто смотрю на него, все еще придерживая грудь, Кэм берет одну из моих рук и кладет на свое сердце.

— Чувствуешь? — шепчет он. — Вот что ты делаешь со мной. И так происходит каждый раз.

Его сердце бьется быстро и сильно под ладонью, и я улыбаюсь.

Кто бы мог подумать, что у плейбоя такое огромное сердце? И самое безумное? Он показывает его мне.

— Я люблю каждую частичку твоего тела, Эддисон, — говорит он. — Но если не хочешь этого делать, все в порядке.

— Хочу, — быстро отвечаю я, голос звучит неуверенно, но решительно. — Пожалуйста.

Его рука возвращается к члену, и Кэм вздрагивает, сдерживая нахлынувшую страсть.

— Хорошо. Потому что честно говоря, не знаю, как долго еще смогу себя сдерживать.

Сгибаясь, он достает из кармана штанов презерватив и разворачивает его. Начиная от лодыжек, он скользит руками вверх по обеим ногам, раздвигая их, словно раскрывая священный храм.

— Черт возьми, — хрипит он. — Невероятно идеально.

Кэм притягивает меня к себе, и я обвиваю ногами его талию. Немного-понемногу проникая твердым членом внутрь, он стонет, не в силах сдерживать нахлынувшее наслаждение.

— Ты не представляешь, сколько раз я думал об этом за последние несколько недель. Сколько раз дрочил, вспоминая, каково это — тогда твоя вагина обхватывает мой член.

— Кэм. О… Боже, — хнычу я.

Сочетание медленного проникновения и грязных слов переполняет страстью.

— Правильно, зови меня, пока я трахаю тебя так глубоко, что ты закричишь, — рычит он, двигаясь все быстрее.

Грудь обнажена, и теперь мне уже все равно. Он смотрит на меня с такой страстью,