Читать книгу - "День Нордейла - Вероника Мелан"

– Так зовут Чужехищников?

– Да.

– Посягают зачем?

– Банальное браконьерство. Крыу имеют уникальное тело, содержащее редкие по химическому составу жидкости, из которых отлично получается делать нужный людям ассортимент редких продуктов: мази, мыло, некоторые медикаменты. С их хвостов срезают пластины, идущие на наконечники стрел, – чешуя Крыу удивительно прочная, прочнее металла.

Черт, казалось, я слушаю какую-то сказку. Только в этот раз не «Серебрянное Копытце», как в детстве, а что-то пострашнее. И при слове «чудовище» в моей голове то и дело возникали картинки различных катакомб и забрызганных кровью солдат, которых с каждой минутой на экране становилось все меньше.

– Ди… Ди? Ты где?

– Тут.

– Слушаешь меня?

– Угу.

– Аллертон – охотник.

– На Крыу? Браконьер?

– Нет, не перебивай. Он как раз охотник на тех Крыу, которые встали на тропу войны после посягнувших на их соплеменников людей – истинных браконьеров. Когда такое случается, стая отделяет одну или две особи для мщения. Правда, мстят Крыу безжалостно и долго, и потому приходится звать противодействующую силу. А наш Мак – изначально человек, способный чувствовать «мишень» на расстоянии. И один из тех, кто способен с ними справиться – те же рефлексы, тот же острый ум.

Вот как оказывается. Мак – Охотник за Охотниками. Такой поворот событий не удивлял.

– А в тюрьме-то он за убийство кого? Крыу или браконьера?

– Ни того и ни другого. Его ложно обвинили – довольно ловко, кстати. Несколько дней назад, если взять за основу времяисчисления момент, когда ты туда попадешь, сын местного старейшины отправился браконьерничать. Крыу от городка с названием Брамтон живут довольно близко.

– И как, удачно сходил?

– Сходил он неудачно. Был убит на подходе к их лагерю. Старейшина же, чтобы отвести от города возможную месть, дал весть Аллертону, чтобы тот приехал. Дождался Мака, сообщил, что Чужехищники, как ты их называешь, начали мстить, и отправил нашего Чейзера в лес. Тот отправился к границе поселения, отыскал тело сына старейшины, но забрать его в силу физических причин, не смог.

Я не стала просить объяснения последней фразе – опасалась почувствовать тошноту от ответа.

– Крыу, так как никого не потеряли, мстить не стали, и Мак вернулся в город. Но у ворот его уже ждали приставы: старейшина дал лживые показания о том, что это он – наш Чейзер – браконьерничал, а Лукас – сын старейшины, – отправился в лес для того, чтобы остановить мстителей.

– Вот сучок – все перевернул!

– Точно. Поэтому Мак пока в тюрьме – ожидает поездки в Линтолан для суда.

Я задумчиво почесала лоб.

– Послушай, если Мак в тюрьме, то как к нему пробралась эта… баба Карны?

– А она не пробиралась в тюрьму – она встретилась ему на пути позже, в поселении именуемом Тиллок.

– А как он попал в Тиллок, если ему предстояло ехать в Линто… чего там?

– Линтолан? Он сбежал.

– Но если он сбежал сам, зачем мне помогать ему сбегать?

Я все еще пыталась соединить между собой уже логические, казалось бы, фрагменты.

– Затем, чтобы он сбежал раньше, – пояснил невозмутимый Дрейк. – Потому что, если он сделает это раньше, то минует Тиллок.

– Чудесно, – теперь все встало на свои места. – Когда начинаем?

– Сегодня, – и снова улыбка в серо-голубых глазах. Дьявольская такая – холодная, но манящая. – Сейчас.

* * *

Дорейя. Родной мир Мака Аллертона, а так же Чужехищников.

(Barns Courtney – Fire)

Прыгать пришлось в местный «полицейский» участок.

Дрейк переместил меня в дальний коридор, напутствовав, что Мак находится во второй от входа «клетке» – остальные пустуют. «И на том спасибо». Снабдил гибким пластиком, похожим на квадратную гибкую виниловую пластинку, которую следовало обернуть вокруг прутьев решетки.

«– Дэлл когда-нибудь слышал о такой?

– Нет, ему пока не надо. Это… кхм… наши технологии.

– Я так и подумала».

Чтобы сработал взрыватель, следовало аккуратно соединить и пришпилить друг к другу углы.

Теперь я осторожно пробиралась по коридору и потела – черт, никогда и ни за что не хотела бы быть подрывником… Меня до изморози страшил зажатый пальцами синий пластик. Из противоположного конца коридора начиналось перпендикулярное ответвление, ведущее в сам участок, – оттуда доносились мужские голоса.

Я миновала одну пустую клетку, вторую. Чейзерова – через одну – почти напротив светлого проема.

Лишь бы не засекли.

Но настоящая проблема, как оказалось, заключалась не в этом: Мак стоял с внутренней стороны вплотную к решетке. Здоровый, кажется, еще больший, нежели тот, каким я его помнила. Стоял и задумчиво смотрел прямо на меня – глаза прищурены до прорезей, в уголке рта спичка, а руки… Я знала, что если сделаю еще шаг, эти руки протянутся и схватят меня.

От страха я едва не выронила пластик. Резко отпрыгнула, прилипла к противоположной стене коридора, вжалась в нее спиной. Вспотела окончательно.

А он смотрел на меня – Мак. Совершенно не «наш», между прочим. Огромный двухметровый мужик, не подозревающий о том, что кто-то под его взглядом способен очень быстро скиснуть.

Я выглядела глупо. Как супермен, пришедший геройствовать, но случайно превратившийся в Мистера Бина.

На Аллертоне была странного кроя рубаха с коротким рукавом, широкие и грязные штаны и высокие сапоги – света хватало, чтобы рассмотреть заключенного во всех деталях. Тень от решетки закрывала черной полосой нос, но не глаза – ити-их раздери – и не черную, покрывающую щеки щетину. Да, Мак в своем мире однозначно был еще больше, чем на Уровнях. Или же мне так казалось из-за низких потолков и непривычной взгляду одежды.

– Отойди, – пискнула я совершенно неубедительно.

И, понятное дело, хищные зеленовато-коричневые глаза продолжали созерцать меня с крокодильим спокойствием. То меня, то зажатую в пальцах квадратную граммофонную «пластинку».

«Сейчас он, наверное, задается вопросом, откуда я взялась в дальнем конце коридора…»

– Отойди к дальней стене, – прошипела я – на этот раз раздраженно, – я помогу тебе выбраться.

Тишина. Те же далекие и приглушенные смешки из участка; человек в клетке не сдвинулся с места и ничего не сказал.

Черт, это же Чейзер. Такой же лоб, как и Рен Декстер, – осел непробиваемый.

Я глубоко вдохнула, собирая решимость в кулак, – я должна его убедить.