Читать книгу - "День Нордейла - Вероника Мелан"

А парни будто родились на сцене! Теперь они не походили на кельтов – они синхронно и в такт музыке «играли титьками»: напрягали и расслабляли грудные мышцы, заставляя соски скакать. Разворот, руки на собственные крепкие задницы – поводили ягодицами, как коромыслом, – хлоп, переложили ладони на чужие задницы, еще покрутили ягодицами. Народ перед сценой грохнул от хохота; Шерин почти сползла на землю от смеха:

– Халк такой смешной, такой серьезный…

Лайза не смогла ей ответить – смеялась уже беззвучно, почти осипла; прыгал в ее руках сотовый.

И вот на сцене все «наши» – выстроились линейкой, покачали бедрами, а после встали прямо, чуть согнулись и принялись синхронно напрягать пресс: твердые кубики, мягкие кубики, твердые кубики, мягкие кубики… От того, чтобы осесть на землю, меня удерживал Дрейк.

Я же усохла от собственных хрюканий, словила полный эстетический оргазм…

Они выглядели поддатыми шотландцами-завоевателями, танцующими «павлиний» танец перед самками – то, не забывая коротко приседать в коленях, согнут руки в локтях, напрягая «банки»-бицепсы, то повернутся боком и пройдутся по сцене паровозиком, то вновь развернутся задом и порадуют зал поступательными движениями, при которых непозволительно свободно раскачивается юбка. А под ней-то, под ней!

Свистели теперь так громко, что люди стеклись к музыкальному павильону со всего центра.

– Ой, какие!

– А хоть один свободен?

– Им можно заказать еще танец?

«Наши» же не обращали внимания на публику. Сохраняя крайне серьезные выражения на лицах, оттанцевали свое, обнялись и поклонились. Сначала передом. Затем задом.

И на бесценную секунду почти что открылись жадным взглядам публики махровые шары.

* * *

Лучший день в моей жизни. Лучший вечер.

Лежала на тумбочке грамота в рамочке, которую я не успела передать Клэр. Тускло светилась на бархатной подложке золотая медаль. Праздник не просто удался – он прошелся ураганом радости по всем, кто сегодня вышел на улицу.

Журчал из-за закрытой двери душ.

Из ванной Дрейк вышел не в той одежде, которую предпочитал дома – рубашке и джинсах, – но в серебристой форме.

И я удивилась. Ждала, что после долгого дня мы так же долго сможем обнимать друг друга перед сном.

– Тебе нужно в Реактор?

– Нет.

Мы стояли посреди полутемной гостиной и смотрели друг на друга – я с непониманием, он – странно.

– Знаешь, я подумал, что не пристало мне… при всех. Должность не та.

Я не понимала, о чем он.

– Но дома… Подумал, ты ведь тоже его заслужила.

Кого?

В неведение я оставалась до самого последнего момента. Пока не грохнула вдруг из колонок бравая музыка, пока не сменилась по щелчку пальца серебристая форма на короткую юбку-шотландку, гольфы и берет… И когда начали проседать в такт музыке голые колени, когда заработали кулаки и запрыгали вверх-вниз на обнаженной груди сморщенные соски, я вместо возбуждения сотрясла истерическим хохотом весь Нордейл.

Конец