Читать книгу - "Семья - Тони Парсонс"

Кирк не стал торговаться. Он просто отдал ей все, что было у него в кошельке, и сказал, чтобы она купила что-нибудь для своего ребенка. Она была ему благодарна.

— Мне всегда мало, Дирк! — шептала она ему в кромешной тьме филиппинской ночи. — О, Дирк, мне всегда мало!

Он понимал, что она говорит правду. При том устройстве мира, которое существует сейчас, всем нам всегда будет мало.

Меган устало поднималась по лестнице в доме, расположенном в квартале Санни Вью.

Ребенок в ее животе спал. Она (теперь Меган точно знала, что это она) всегда спала, когда Меган ходила пешком. Ритмичное покачивание материнского тела во время ходьбы успокаивающе действовало на эту нерожденную девочку, и она засыпала. И только когда сама Меган после трудового дня падала на кровать и пыталась забыться сном, в стенку ее матки тут же начинал барабанить маленький кулачок и ножка, причем, с пугающей силой.

«Ты моя девочка, — думала Меган, слегка похлопывая по своему теперь уже огромному животу рукой: это с некоторых пор стало для нее чем-то вроде ритуала. — Поппи, — думала Меган. — Доченька моя — Поппи. Скоро ты родишься».

На двадцать девятой неделе беременности Меган не узнавала своего тела. На груди проступили толстые синие сосуды. На животе и бедрах появились следы перетяжек, а вместе с ними — невыносимый зуд. Во сне ей приходилось просыпаться едва ли не каждый час — так сильно хотелось почесаться, или сходить в туалет, или Поппи давала ей изнутри хороший пинок.

И вот, поднявшись на верхний этаж, Меган выглянула в окно, посмотрела на расстилающийся внизу серый бетонный пейзаж и вдруг почувствовала схватку в животе.

Ощущение было, скорее, неприятным, чем болезненным, и, хотя сердце у нее в панике забилось чаще, она прекрасно понимала, что эта схватка ненастоящая. Это была так называемая схватка Бракстона-Хикса. Ложная схватка — что-то вроде репетиции перед премьерой.

Меган опустилась на холодную бетонную ступеньку лестницы и подождала, пока неприятные ощущения пройдут. Мимо нее промчался бледный ребенок на велосипеде, но она невозмутимо продолжала массировать ноги и слегка поглаживать живот.

— Еще рано, Поппи, — шептала она. — Еще немного рановато.

С трудом заставив себя встать, Меган подошла к двери миссис Марли. Из-за двери раздавался тяжелый ритм рока, от которого вздрагивала даже дверь квартиры. Вздохнув, Меган позвонила. Никакого ответа. Она снова позвонила, а затем настойчиво постучала. Наконец миссис Марли открыла дверь. Музыка ударила Меган в лицо, словно порыв раскаленного воздуха из печи, и она почувствовала тошноту. Миссис Марли с сигаретой во рту подозрительно оглядела ее.

— Дейзи там, — прохрюкала она, а потом сказала с гадкой усмешкой на лице: — И тебя, дорогуша, бросили в интересном положении?

Меган не стала отвечать, просто вошла в квартиру. В ней царили еще больший беспорядок и запущенность, чем раньше. Казалось, повсюду были разбросаны грязная одежда и вонючие остатки еды. Под ногами валялись сломанные игрушки, а, кроме того, многочисленные кассеты и компакт-диски. Дейзи лежала на диване, укрытая до подбородка одеялом, и держала в тоненькой ручке наполовину съеденное шоколадное яйцо.

Меган присела к ней на диван и улыбнулась. Потом оглянулась на миссис Марли и попросила:

— Вы не могли бы выключить музыку?

— Это мой брат, — объяснила она. — Уоррен. Он говорит, что такую музыку надо слушать громко, иначе не получишь удовольствия. Из-за этого его уже выгнали из одной муниципальной квартиры.

В комнату вошел, дымя самокруткой, ленивый молодой человек в теплом спортивном костюме фирмы Адидас. Он вытащил сигарету изо рта и внимательно посмотрел на Меган.

— Прошу вас, вы не могли бы выключить музыку? — обратилась она к нему.

— Пошла к черту, сучка, — ответил молодой человек. — Я имею на это право и не собираюсь слушать сучек вроде тебя.

Он повернулся и ушел в спальню, излучая злобу и негодование. Меган сдалась и снова повернулась к Дейзи.

Ребенок жаловался на боли в желудке. Меган осмотрела ее, смерила температуру, а затем понюхала недоеденное шоколадное яйцо. Вроде бы ничего подозрительного.

— Дейзи! — сказала Меган.

— Да, мисс?

— Тебя в школе кто-нибудь обижал?

Пауза.

— Элвис отнял у меня деньги на сладкое.

— Ужасно! — не сдержалась Меган. — А ты не пробовала поговорить с учителем? Или с мамой Элвиса?

Молчание.

— Я считаю, что у нее аппендицит, — поставила диагноз миссис Марли. — Его надо вырезать.

— Но я не нахожу у Дейзи аппендицита, — ответила, вставая, Меган. — Просто ее запугали в школе.

— Кажется, ты уже и раньше ошибалась, дорогуша, не так ли? — вспылила миссис Марли. — Несмотря на всю твою учебу. Ходят тут всякие! Ничего не понимают в болезнях! И никто мою Дейзи не запугал, заруби себе на носу!

— Миссис Марли… — начала Меган, а потом вдруг увидела Это. Оно выглядывало из-под сломанного дивана, замаскированное под коробку из-под пиццы. Шприцы. Меган быстро вскочила на ноги и бросилась к телефону.

— Куда вы звоните, уважаемая леди? — всполошилась миссис Марли.

— В службу социальной защиты.

Миссис Марли не стала терять времени и немедленно позвала из спальни брата. Меган ничуть не сомневалась в том, что эти люди сейчас закатят сцену. Они орали в два голоса, как сумасшедшие, тяжелый рок грохотал, как прежде, ребенок начал плакать.

Голос автоответчика в трубке сказал, чтобы Меган дважды нажала кнопку со звездочкой, но она не успела этого сделать, потому что он напал на нее сзади. Рукой схватил за шею и начал оттаскивать от телефона.

«Ничего страшного, — думала она, — я должна с этим справиться. Четыре года в школе карате чему-то меня научили. Я знаю, что надо делать. Ударить каблуком ему под коленку. Попытаться отодрать ногтями кусок плоти от бедра. Найти на его запястье болезненную точку». Но в голове почему-то вдруг образовалась полная пустота. Она не могла вспомнить ни одного из тех уроков, которые Рори прилежно преподавал ей по пятницам в течение целых четырех лет.

Между тем, выкрикивая непристойности, Уоррен Марли ударил ее головой об стену, потом оттащил назад и ударил снова. Словно безвольную спортивную грушу.

— Ты, сволочь, я свои права знаю! — вопил он, словно в бреду. — Ты, корова паскудная, у меня есть права, и я желаю делать, что мне нравится!

Четыре года прилежных занятий в школе боевых искусств — и она не может вспомнить ни одного приема. Рори возился с ней с полной отдачей — а когда понадобилось, она оказалась беспомощна, как ребенок. Четыре года, одетая в белую спортивную форму, она отрабатывала удары руками и ногами, делала блокировку — а теперь не может найти в своей голове ничего. Как будто, считая себя крутой, она просто прикидывалась, напускала на себя форсу, а теперь встретилась лицом к лицу с реальной жизнью.