Читать книгу - "Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры - Ольга Эрлер"

— Я знаю, царь, что ты говоришь правду, — перевела ее слова Барсина.

— Мы видим сейчас, что наши сведения о чужих странах не всегда соответствуют действительности, поэтому, лучше один раз увидеть, чем сто раз прочитать или услышать. — Александр улыбнулся. — Что-то устарело, что-то — просто выдумка. Геродот писал о персах, что их с детства приучают к трем вещам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости? Это так?

— Да, это так до сих пор, — ответила Сисигамбис.

— В таком случае, из меня вышел бы прекрасный перс, — улыбнулся Александр.

Селевк засмеялся.

— Из тебя тоже, Селевк, — продолжил царь[19]. — Я знаю, мать, что о погребении у вас не принято говорить, но расскажи мне, как вы почитаете богов и почему приносите жертвы с пучком прутьев?

— Мы считаем, что боги сотворили мир в семь приемов. Сначала сделали из камня небеса, а внизу поместили воду. На нее положили землю, а в центре земли поместили три одушевленных предмета: растение, животное — быка, и человека. И разожгли огонь, как видимый, так и невидимый. Эта та жизненная сила, которая наполняет одушевленные творения. Солнце, часть огня, неподвижно стояло в зените, и мир был неизменен и неподвижен. Тогда боги совершили жертвоприношение: истолкли растение, убили быка и человека. После него появилось много растений, животных и людей — мир был приведен в движение, все рождалось, жило, умирало и рождалось вновь. Чтобы жизнь продолжалась вечно, люди должны каждый день повторять это жертвоприношение, и в обряде должны участвовать все семь предметов. Земля — это священный участок, вода и огонь — в сосудах, стоящих перед жрецом, небесная твердь — это каменный нож и пестик ступки, растения — в пучке прутьев «барэсман» и в соке «хаоме», животные — это жертвенное животное или молоко и масло, а человек — жрец.

— Да, все очень логично и разумно. Да и само происхождение мира такое спокойное и бескровное по сравнению с нашим сказанием о Хаосе — бесконечном вселенском пространстве, из которого все произошло: порядок, жизнь, вечная тьма, вечный свет, Гея-Земля, подземная бездна Тартар, и животворящая любовь — Эрос. Потом началась борьба и кровопролитие: боги выступили против титанов, своих отцов, которые, в свою очередь, пытались уничтожить богов, своих детей, — сказал Александр.

— У нас нет случаев убиения родного отца или матери детьми, — с гордостью пояснила Сисигамбис. — Может, потому, что нет такого в мифах?

— И у нас отцеубийство — самое страшное преступление, за которое следует самое страшное наказание. И священный долг — отомстить за смерть отца! — Александр вспомнил свою месть.

— Я не думаю, что жизнь повторяет мифы, — быстро вмешалась в разговор Таис, — в мифах, например, дети женились на своих родителях, а ведь не только сейчас, но уже во времена царя Эдипа это считалось страшным преступлением.

— Да, а в Египте это до сих пор возможно, — отозвался Александр. — При всем моем уважении к чужим порядкам и обычаям, это я отменю в первую очередь. Хотя традиция очень важна тем, что придает жизни стабильность и преемственность, иногда надо пересматривать представления и обычаи отцов — не все древнее достойно сохранения. Порой надо вмешиваться в течение жизни, ускоряя ее ход и делая ее лучше, справедливей, и я надеюсь, что боги не лишат меня в этом своей поддержки.

— Мы идем в Египет? — переспросила Сисигамбис.

— Да, мать, через пару декад мы будем там и убедимся, не врут ли о ней современные путешественники, купцы, моряки и наемники. Гомер о таких говорил:

…хвастливые обманщики, подобные многим бродягам,

которые землю обходят, повсюду ложь рассевая

в нелепых рассказах о виденном ими.

(Тут до Таис вдруг дошло происхождение тех странных эпитетов, которыми Гефестион нередко удостаивал Александра. Это же из Гомера — «шершавые волки», «светлозубые свиньи». Существительные он опускает, а Светлозубым называет. Кто еще мог бы обозвать царя свиньей! Дразнятся, как мальчишки. Все-таки у Гефестиона довольно своеобразное чувство юмора.)

— Я молю богов, чтобы мои ожидания меня не обманули, — улыбнулся «светлозубый» и закончил аудиенцию.