Читать книгу - "Используемая единорогом - Эми Райт"

Прошло слишком много времени с тех пор, как я делал что-либо, кроме как пытался загнать зверя внутри себя в клетку. Ему нужно бежать. Нужно выследить что-нибудь вкусненькое в тусклом свете леса, завыть на луну, толкнуть ее на влажные листья и терзать до тех пор, пока она не закричит о пощаде.

Но это не я. Это зверь.

Человеческая часть меня в ужасе от этой мысли.

Я-человек предпочёл бы, чтобы меня самого повалили на мягкие листья, оседлали и укротили с такой силой, чтобы всё, что я видел, были звёзды в ночном небе, обрамляющие её совершенное лицо, и изгибы, к которым я жаждал прикоснуться.

Очередная вспышка жара поднимает меня на ноги. Я, шатаясь, иду по квартире, врезаясь в кофейный столик и сбивая чашку с кухонной стойки, когда опираюсь рукой о холодный гранит, ловя равновесие. На периферии зрения расплывается красное и черное. Позвоночник хрустит, когда волк поднимается на поверхность, и тело начинает меняться. Когти удлиняются. Зубы заостряются. Шерсть пробивается сквозь кожу, тело разбухает в мучительном рвении на свободу.

Я вырываюсь на балкон. Ночной воздух ласкает меня. Это фантомное поддразнивание, а не настоящие руки на мне. Гладящие. Успокаивающие бешено колотящееся сердце.

Вой вырывается из горла. Запрокинув голову, я отпускаю его, не в силах остановить. Моя боль, мое разочарование. Мое одиночество. Луна все это слышит и бесстрастно смотрит на меня.

Тело становится еще больше. Рубашка рвется. Еще одна хорошая рубашка уничтожена, потому что я слишком бесполезен, чтобы раздеться самому, когда безумие овладевает мной.

Можно подумать, я уже привык к этому. После четырех лет проклятия. Каждый чертов раз, однако, оно подкрадывается ко мне, бьет все сильнее, ударяя по яйцам необузданным голодом.

Как я мог забыть, что это так плохо?

Меня тянет вперед, на четвереньки, пока трансформация не завершается. Морда вытягивается, и длинные зубы заполняют челюсть, а чувства обостряются еще больше. Мое тело покрыто шерстью, а хвост подергивается под швом брюк. Я тяну ткань когтистыми руками, пока он не высвобождается.

Я делаю обжигающий вдох, когда меня охватывает новая судорога. А затем я замираю.

Аромат — сочный, насыщенный, дымный, восхитительный — хватает меня за нос и направляет лицо в сторону города внизу.

Кто она?

Боже мой, от нее пахнет, как будто она бежит по лесу голышом. От нее пахнет свечным воском и волшебством.

Где она?

Я бросаюсь обратно через квартиру, выбегаю за дверь. Через несколько мгновений я на улице приоткрываю рот, пробуя воздух на вкус.

Там!

Улица оживлена. Люди повсюду. Их мутные, невыносимые запахи бьют в нос. Женщина с бледным лицом и приторными духами убирается с моего пути, когда я бегу к ней. Мое зрение снова затуманивается.

Машина сигналит, когда я выскакиваю на дорогу. Я бью кулаком по капоту и перепрыгиваю через крышу другого автомобиля, едущего в противоположном направлении.

Крик сзади заставляет шерсть на загривке встать дыбом. Двигаться приятно, но это придает зверю сил. С клыков капает слюна, ноги летят по тротуару.

Мальчишка на скейте убегает с моего пути, и я испытываю искушение погнаться за ним. Сбить его с ног и вонзить клыки в молодую плоть. Я не хочу причинять ему боль. Не совсем. Просто поймать его. Почему он убегает от меня?

Затем я снова улавливаю ее запах.

Я резко наклоняю голову вперед, забывая о ребенке.

Я бегу. Набирая скорость, проталкиваюсь мимо мужчины, который кричит мне вслед.

Игнорирую его.

Я догоняю ее. Аромат становится сильнее. Его вкус на языке заставляет красноту отступить из периферии зрения. Ее запах в моих ноздрях заставляет встать на четвереньки, хотя моя форма не полностью волчья. Это искаженная смесь волка и человека. Намного крупнее любого из них. Намного свирепее. Намного более дикая.

Язык вываливается изо рта, когда я заворачиваю за угол, и зрение сужается до женщины на улице впереди. Она одета во все черное. Обтягивающее платье облегает стройную, но соблазнительную фигуру. Длинные рукава красивых татуировок покрывают каждую руку. Черные сапоги на высоком каблуке придают ее походке вальяжность, а попкой она покачивает так, что это завораживает.

Боже, какая задница!

Мне нужно вонзить в нее клыки.

Она уходит от меня. Я не вижу ее лица. Все, что я вижу, это длинные черные волосы, ниспадающие каскадом на плечи, волосы, струящиеся по спине. У меня так и чешутся когти схватить их.

Низкое рычание вырывается из моей груди.

Моя!

Я почти не замечаю других людей на своем пути. Они все равно быстро отступают. Не настолько глупы, чтобы долго думать, стоит ли связываться с оборотнем в период гона.

Мои лапы в несколько коротких прыжков несут меня к ней. Она даже не оборачивается. Не вздрагивает. Я встаю на задние лапы и разжимаю челюсти, готовый вгрызться в сочную плоть ее обнаженного плеча. Когти тянутся, чтобы схватить ее.

— Не смей, — ее холодный голос пробивается сквозь жар и заставляет меня застыть на месте.

Я навостряю уши. Хвост тоже.

От ее запаха мой член уже наполовину тверд, а все нервы в огне.

Она поворачивается, и я опускаюсь перед ней на корточки. Пухлые красные губы неодобрительно поджимаются. Подведенные черным глаза впиваются в мои, и кольцо в ее носу поблескивает в свете уличных фонарей.

— Даже не думай о том, чтобы укусить меня.

Я рычу. Моя шерсть встает дыбом. Я не смог бы отвести взгляд от ее стальных голубых глаз, даже если бы попытался.

Она приподнимает бровь.

— Ты не посмеешь.

Я раздражаюсь. Откуда она знает?

Я преследовал ее в темноте, как зверь, но с таким же успехом она могла читать мою душу, как книгу.

— Каблук, — с этими словами она разворачивается ко мне спиной. Она уходит! Не бежит, а идет шагом. Важно расхаживает!

Я иду за ней, как на привязи.

Поднявшись на лапы, я устремляюсь за ней широкими шагами, задирая нос, чтобы поглубже вдохнуть ее запах.

Боже, она альфа.

Дураки могут попытаться сказать, что всем волкам нужен альфа-самец. Эти дураки никогда не встречали такой женщины, как эта.

Она ведет меня за угол, на более широкую улицу. По ее запаху я понимаю — она петляет. Свежий, насыщенный шлейф смешивается с чем-то более старым, чуть менее явным. Я трясу головой, пытаясь сообразить, что она задумала.

Вместо того, чтобы кричать и убегать, люди пялятся. Не могу их винить.

Я гребаный монстр. Может, за два года люди и привыкли, что сверхъестественные твари вышли из тени, но это не значит, что обычный человек