Читать книгу - "Опороченная - Вероника Ланцет"

Слышать, как она называет себя собственностью другого мужчины, мне не очень приятно. В основном потому, что я не могу представить ее с кем-то другим. С кем-то, кроме меня, то есть.

— Я не знаю, на что я пойду ради этого брака, и насколько строгим будет мой будущий муж. Кто знает, может, он даже не разрешит мне пользоваться телефоном, — грустно улыбается она. — Пока все находится в моей голове, никто не сможет отнять это у меня.

— А ты никогда не думала о том, чтобы сбежать? — Я озвучиваю эту идею, хотя знаю, что это невозможно. Никто не может уйти из этой жизни. Во всяком случае, живым.

Она смеется над моим вопросом.

— Убежать… — фыркает она, забавляясь. — Наверное, каждый день? — Джианна лениво пожимает плечами. — Но, конечно, это только моя фантазия. Я достаточно умна, чтобы понимать, что далеко мне не уйти. Прежде всего, мне нужна другая личность и способность передвигаться неузнаваемой. Я думала об этом… так много раз, — вздыхает она. — Но я никогда не смогу сделать это сама. И если я сбегу, а отец поймает меня… скажем так, некоторые вещи лучше не знать.

— Ты очень смелая, — искренне похвалил я.

За эти годы я видел много женщин, которых постигла та же участь, что и ее. Но было одно существенное отличие. Они никогда не боролись с этим. Мой отец устроил свадьбу для моей сестры, как только ей исполнилось восемнадцать лет. Ее выдали замуж за дворянина с Сицилии. Хотя он не нуждался в деньгах, которые приносил этот брак, он выиграл от связи с аристократией, что в конечном итоге дало нам больше легитимности в некоторых регионах.

Анна с опаской относилась к своему браку, поскольку ее будущий муж был старше ее по крайней мере на десять лет. Но она никогда не думала о том, чтобы бросить вызов нашему отцу. У нее не было ни бунтарского духа Джианны, ни ее обширных знаний о мире.

Она просто… смирилась. Но было ли это действительно смирением, если это было все, что она когда-либо знала?

То же самое нельзя сказать о Джианне, поскольку Бенедикто выставлял ее на показ перед высшим обществом Нью-Йорка с тех пор, как она достигла половой зрелости, в надежде найти кого-то с достаточными ресурсами, чтобы спасти его тонущий бизнес.

Она видела, что может предложить мир, и научилась думать самостоятельно. Отнимать у нее все это и заставлять ее вписываться в анахроничную форму — просто жестоко.

И на мгновение я чувствую благодарность за свою миссию. Потому что, когда ее действительно разрушат, у нее не останется другого выбора, кроме как жить своей собственной жизнью — для себя.

Ее глаза расширяются от моей похвалы, а брови взлетают вверх, когда она смотрит на меня недоверчиво.

— Что случилось с «избалованная», «ужасная» и другими оскорблениями, которыми ты меня называл?

— Это была правда. Точнее то, что ты хотела, чтобы я увидел. Потому что это то, чего ты хочешь, не так ли? Чтобы люди сбрасывали тебя со счетов как избалованную грубую наследницу.

— Полегче, здоровяк, — мягко смеется она. — Давай не будем превращать меня в какую-то святую. Я знаю свои недостатки, — она пренебрежительно машет рукой.

— Но зачем тебе притворяться? Зачем тебе эта злая личность? — спрашиваю я, пытаясь лучше понять ее.

— Действительно, почему, — поджимает она губы. — Иногда единственный способ выжить среди волков — научиться вести себя как волк, — тихо говорит она.

— Ты настоящий философ, не так ли, солнышко?

Каким-то образом она продолжает удивлять меня.

Она поворачивается ко мне, на ее лице появляется глупая ухмылка.

— Не совсем. Часто философия — это просто идея мудрости без опыта, который ее подкрепляет. В моем случае, я испытала все на собственной шкуре.

Ее улыбка угасает, верхняя губа подвергается, а лоб нахмуривается.

— Не бери в голову, — Джианна берет меня за руку, указывая на мои часы. — Нам нужно поскорее вернуться домой. Я весь день думала об этом торте.

Ее брату, Микеле, сегодня исполняется тринадцать лет, и Бенедикто организовал мини-праздник для него и его одноклассников. И если мы поторопимся, то сможем успеть до начала вечеринки.

— Хм, я знаю, какой торт хотел бы я, и я не думаю, что наши представления совпадают, — подмигиваю я ей.

— А когда ты не думаешь об этом, — хихикает она, прежде чем наклониться ко мне, чтобы прошептать. — Если ты будешь хорошо себя вести, я возможно поцелую тебя.

— Договорились, — тут же восклицаю я, стремясь, чтобы она не передумала.

По мере того, как мы постепенно отходили от наших споров и взаимной неприязни, которая, казалось, лежала в основе нашего предыдущего общения, мы поняли, что можем поладить. Вот уже несколько дней мы медленно погружались в комфортную рутину и перестали враждовать друг с другом. Более того, мы также обсудили наше влечение и договорились не торопиться и посмотреть, что из этого выйдет. Безусловно, это сделает мою миссию намного проще и приятнее.

Я не думаю, что есть что-то более приятное, чем когда такая женщина, как Джианна, приходит ко мне по своей воле, уступая своему желанию, потому что она этого хочет.

Потому что она хочет меня.

И пока это длится, я намерен воспользоваться этим по максимуму. Черт знает, я уже привык постоянно находиться в ее присутствии, и мысль о том, чтобы быть без нее, немыслима.

Мы быстро добираемся до дома, подготовка к вечеринке все еще продолжается, персонал спешит из одного угла дома в другой, чтобы в последнюю минуту добавить штрихи к декорациям.

— Черт, да Бенедикто просто с ума сошел, — отмечаю я пышный ансамбль — воздушные шары, декорации, костюмы и всевозможные ролевые игры для детей.

— Не мой отец, — поджимает губы Джианна. — Я поговорила с дядей, чтобы он помог все организовать. Мой отец не очень присутствует в жизни Микеле, и несколько раз, когда я пыталась поднять этот вопрос, он игнорировал меня, — объясняет она, но ее прерывает громкий голос.

— Джи-Джи! — высокий и худощавый мальчик сбегает по лестнице, бросаясь к ней в объятия. Он почти такой же высокий, как Джианна, и, насколько я понял, его скачок роста еще не произошел. Он может стать самым высоким в семье, учитывая, что сам Бенедикто довольно низкий человек.

Черные волосы и жутко светлые янтарные глаза, Микеле — очень симпатичный мальчик. Когда он вырастет, ему