Читать книгу - "Опороченная - Вероника Ланцет"

Желание позлорадствовать над этим фактом непреодолимо. Но я сохраняю маску, задумчиво кивая.

— Это не объясняет, почему ты был так категоричен в отношении теста, — продолжаю я, мысленно сокрушаясь по поводу своих слов. Надеюсь, он не собирается швырнуть мне в лицо мою репутацию.

Я уже привыкла к тому, что люди говорят обо мне, но то, что он поверил в это и презирает меня за это, будет больнее всего.

Он глубоко вздыхает, опирается на локти и поднимает лицо к небу.

— Моя мать часто изменяла моему отцу, — начинает он, и я могу сказать, что это не то, о чем он любит говорить. — С кем угодно, на самом деле, — его губы складываются в грустную улыбку. — В итоге она заразила моего отца ВИЧ. Это было некоторое время назад, и тогда было много предрассудков против ВИЧ. Мой отец был гордым человеком и никогда не хотел признаваться в болезни, думая, что люди заклеймят его как гея.

Я киваю. Это правда, что в прошлом болезнь ассоциировалась в основном с гомосексуалистами, и у меня сердце разрывается от мысли, что кто-то предпочтет умереть, чем столкнуться с клеймом.

— Он игнорировал болезнь столько, сколько мог, пока она не переросла в СПИД. Его иммунитет был настолько ослаблен, что он умер от обычной простуды, — из него вырывается сухой смешок.

— Мне жаль. — говорю я тихо, не зная, как утешить его.

— Не надо. Это был его выбор. Но это было достаточно отрезвляюще для меня, чтобы я никогда не хотел ставить себя в такое положение, — продолжает он, и я почему-то чувствую, что он рассказал мне не всю историю.

Но он открывается мне, и… это приятно. Я даже не могу поверить, что думаю об этом, но в моей груди появляется тепло.

— Теперь твоя очередь, — он поворачивается ко мне, в его глазах тихий вызов.

— У меня хроническая тревога и панические атаки, или, по крайней мере, я так думаю. — Признаюсь я, немного смущаясь. Поскольку у меня нет доступа к врачу, я сама поставила себе диагноз, ссылаясь на интернет.

— Ты так думаешь?

— Мой отец не верит в психические заболевания. Он считает, что это фикция и изобретение современной эпохи. Он также не верит в депрессию или, — я фыркаю, — в гомосексуализм. Он также не верит в науку. — Или в образование. Или в независимость женщин. Но этого я тоже не говорю.

— Но то, что с тобой происходит, ненормально, — хмурится он. — Когда я увидел тебя…, — качает он головой. — Черт, ты неконтролируемо дрожала с головы до ног. Ты даже не могла составить слова.

— Я знаю, — я скривила губы в принудительной улыбке. — Я жила с этим годами. И после небольшого исследования я узнала о ксанаксе. Я знаю, что это нехорошо, что я принимаю его без рецепта от врача, — вздыхаю я, — но это единственное, что меня успокаивает. Единственное, что заставляет меня чувствовать себя нормально.

— Вот почему ты была готова на все ради них. — тихо добавляет он.

— Да. Я не могу представить, какой была бы жизнь без них. Атаки, — я делаю глубокий вдох, не в силах поверить, что признаюсь в своей самой большой слабости своему врагу. — Иногда они настолько сильны, что я не могу нормально функционировать. Что бы у меня ни было, это изнурительно.

— Тебе все же следует пройти надлежащую диагностику.

— Я бы хотела. Ты даже не представляешь, как сильно я бы хотела это сделать. Но мой отец этого не допустит. Особенно сейчас, когда ему нужно найти мне мужа, он не может позволить себе продавать бракованный товар.

— Джианна…

— Не надо. Не жалей меня. Пожалуйста. — Я поворачиваюсь к нему. — Так устроен наш мир, и я давно смирилась со своей участью. Таблетки… — Я одариваю его грустной улыбкой. — Только благодаря им я могу выдержать это.

— Тебе восемнадцать. Ты уже взрослая. Наверняка, ты сможешь…

— И что с того? Не знаю, заметил ли ты, Себастьян, но мой отец держит меня на очень коротком поводке. Я завишу от него во всем. А что касается меня? — я качаю головой. — У меня почти нет образования. Никаких дипломов. Ничего, чтобы самостоятельно пробиться в реальном мире. Ничего, кроме… — я прерываюсь, правда горькая на языке.

— Кроме чего?

— Кроме моего тела. — Шепчу я, мои глаза наполняются слезами. — И я бы никогда не прибегла к этому.

Каким-то образом нам удается вернуться домой до рассвета. Мой отец скандалит, когда узнает о нападении и бомбе в машине, и тут же начинает планировать наступление на того, кто посмел угрожать его жизни.

Когда он понял, что мы с Себастьяном целы и невредимы, он просто кивнул, успокаиваясь. И если кто-то сомневался, насколько я ему дорога, он развеял эти сомнения, вздохнув с облегчением, что у него все еще есть невест, которую можно продать.

Себастьян тоже заметил это и бросил на меня обеспокоенный взгляд.

Не знаю почему, но после нашего небольшого разговора на траве между нами словно что-то изменилось. Даже когда мы шли домой, мы дружелюбно разговаривали, больше не прибегая к ссорам. Это была хорошая перемена.

Но в тоже время и плохая, потому что она еще больше подчеркивала мое влечение к нему. Если раньше мне было проще не обращать на него внимания, потому что я считала его извергом, то теперь, когда я узнала, что за его личностью крутого парня скрывается настоящий человек, я обнаружила, что он меня озадачивает и немного слишком интригует.

Оставив отца разбираться со всем, что ему нужно, мы поднимаемся в свои комнаты.

Не знаю почему, но когда мы доходим до лестничной площадки, мне немного не хочется заходить внутрь, какая-то часть меня жаждет его компании.

Он видит, что я колеблюсь перед дверью, и странный взгляд пересекает его черты.

— Солнышко? — окликает он, и я сразу же навостряю уши.

— Да? — спрашиваю я, затаив дыхание.

В два шага он оказывается передо мной. Обхватив своими большими руками мое лицо, он наклоняется, и его губы мягко ласкают мои.

Я слишком ошеломлена, чтобы реагировать, это действие застало меня врасплох. Я могу только наслаждаться его прикосновением, желая, чтобы он сделал больше, но зная, что это было бы неразумно.

— С этого момента зови меня Бассом, — шепчет он напротив моих губ.

— Басс, — пробую я имя, смачивая губы, глядя ему в глаза.

На его лице довольная улыбка, когда он смотрит на меня