Читать книгу - "Змеи Неба и Пламени - Ребекка Кенни"

Она поднимает брови.

— Серьезно?

Мое сердце стучит быстрее, а на губах появляется полуулыбка, которую я не могу сдержать.

— Ты принял человеческую форму, а теперь ведешь себя так? — Она бросает на меня упрекающий взгляд. — Мне нужно пнуть тебя по яйцам?

Я раздумываю, стоит ли рисковать ее гневом. Но потом она говорит:

— Киреаган, — с отчаянием в голосе, и что-то внутри меня оживает.

Мое имя, с ее уст, в этом бездыханном тоне, одновременно умоляющем и требовательном, — это все, что мне нужно.

Я опускаю руку, и она хватает ткань. Она поворачивается ко мне спиной и начинает неуклюже пытаться привязать кусок ткани, но, похоже, пальцы не слушаются. Когда я подхожу к ней, замечаю, что она дрожит.

Все мысли покидают меня, и я становлюсь существом эмоций и инстинктов. Руководствуясь ими, я кладу обе свои руки на ее.

Ее пальцы замирают. Она позволяет узлу распуститься, и розовый шелк падает на камень. Она смотрит на меня.

Моя рука скользит по ее запястью, подводя ее пальцы к своей груди, чтобы она почувствовала, как быстро бьется мое сердце, почти так же быстро, как оно било ночью. Губы Сериллы приоткрываются, и ее взгляд опускается к моим губам.

Она встает на носочки, наклоняет голову и мягко прижимает свои губы к моим.

Я не знаю, что делать. Чувства, которые пронизывают меня, настолько сильны и подавляющи, среди них — мощные потоки горя и вины. Но, пожалуй, самое важное в этот момент — шелковистые губы, касающиеся моих, и прекрасное тело, прижатое ко мне.

Она немного откидывает голову назад, улыбается.

— Ты не умеешь целоваться.

— Целоваться?

— Конечно… драконы не целуются. Это и есть поцелуй. — Она обхватывает мою шею рукой и снова прижимает свои губы к моим, на этот раз гораздо сильнее. Кончик ее языка выскальзывает, лаская мои губы, исследуя мой рот. Одной рукой она опускает мою нижнюю челюсть, и я открываю ей дорогу.

Мой язык стал короче в этой форме, но все еще раздвоенный. Мне повезло, что говорить стало легче, несмотря на перемену. Осторожно я встречаю поцелуй Сериллы, обвивая двумя частями своего языка ее округлый, притупленный язык. Она издает тихий звук в моем рту и приближается.

И вот я осознаю, что мой человеческий член стоит прямо, обжигающе горячий и болезненно чувствительный. Серилла качает бедрами в мою сторону, прижимая меня между нами.

Я нахожу руками ее талию, скольжу вверх по гладким бокам, поднимаюсь по спине и погружаюсь в ее волосы. Все это время она не отпускает моих губ, и наши языки танцуют, пока все мое тело не становится столбом огненного жара, неистового, яростного желания.

Пальцами одной руки я хватаю ее за затылок, а другую опускаю на ее пояс, прижимая ее бедра к моим. Она отвечает с такой же силой, тянет мою голову вниз, чтобы поцеловать меня еще глубже.

Но в этой какофонии эмоций и нарастающего желания я ощущаю перемену. Волна магии накатывает на мою кожу, проникает в вены, вибрирует в костях.

Я отступаю от нее, не в силах сдержать рык.

— Черт…

— Что? — Ее губы алые и распухшие. — Что случилось?

— Что-то происходит. Я… аааах! — Мой голос превращается в гортанный рык, и с всплеском энергии я снова превращаюсь, возвращаясь в свое огромное, чешуйчатое тело. Раны кажутся теперь еще более глубокими и болезненными, когда я снова в этой форме.

Помимо ран, все части моего тела в порядке. У меня длинный шипастый хвост, четыре когтистых лапы и крылья — черт, мои крылья зацепились за деревья. Я рычу от досады.

— Дай-ка я помогу. — Серилла стремительно подходит и отодвигает ветви, пока я не могу сложить крылья ближе к телу.

Снова я дракон. Огонь бурлит в животе, теплый и доступный, если мне понадобится. Мой язык в своем обычном размере, чтобы соответствовать челюстям.

Я тот же… и все же я навсегда изменен.

— Ты вернулся, — говорит Серилла, и в ее голосе звучит разочарование. Она кусает губу, сжимая бедра. Затем она поднимает розовую ткань и завязывает ее вокруг груди. Когда она снова говорит, ее голос становится напряженным и холодным. — Наверное, теперь ты можешь подвезти меня?

Конечно, теперь она снова ненавидит меня, теперь, когда я не такой, как она. Близость наших тел ночью, ее доброта, когда я паниковал, хрупкий момент, который мы только что разделили — и поцелуй — все это прошло.

Я приседаю у берега ручья.

— Садись. Но будь осторожна с местами, где воротрица вырвала мои чешуйки.

Я наполовину ожидаю, что она все равно наступит на эти места, из чистой злости. Но она не делает этого.

Когда мы возвращаемся, двор женщин находится в полном беспорядке. Похоже, один из мужчин трансформировался, стоя рядом с барьером, и разрушил его часть, когда вернулся в свою драконью форму. Женщины болтают друг с другом, а драконы прячутся вокруг барьера, выглядя сбитыми с толку и смущенными. Я не вижу Эшвелона или Фортуникса, но замечаю Варкса и направляюсь к нему, с Сериллой все еще на спине.

— Это с тобой тоже случилось? — спрашивает он в панике.

— Да.

— Она нас обманула. Телисе нас обманула.

— Знаю. Где она?

— Все еще в пещере Эшвелона.

— Были ли жертвы? Ты знаешь, упал ли кто-нибудь с неба, когда превратился в человека?

— Насколько мне известно, нет. Большинство из нас были на земле с женщинами. Некоторые драконы застряли в своих пещерах на всю ночь в человеческой форме, и они спустились сюда, как только вернулись в форму драконов.

— Мы с тобой должны выступить перед кланом, — говорю я ему. — Но сначала я встречусь с колдуньей. Ты оставайся здесь и держи всех на земле, успокой их, пока мы не узнаем, произойдет ли изменение снова.

— Согласен, — говорит Варкс. — Делай, что нужно, чтобы получить ответы. Но, Киреаган, не убивай ее.

— Не убью, пока не узнаю, что она с нами сделала. — Я взлетаю в воздух, и Серилла с удивлением вскрикивает.

— Предупреди меня, прежде чем взлетишь в следующий раз, — зло отвечает она. — Я чуть не упала.

— Ты всегда должна быть готова, когда оказываешься на спине дракона. Это опасное место.

— Тебе всегда нужно быть осторожным, когда у тебя на спине всадник.

— Похоже, ты вернулась к своему обычному настроению.

— Что это должно означать?

— Ничего, — рычу я. — Только то, что ты была другой в лесу. Ты относилась ко мне мягче, когда я был в человеческой форме. Возможно, потому что я был менее опасным. Слабее, мягче.

— Не скажу, что