Читать книгу - "Твоя кровь, мои кости - Келли Эндрю"

зверь. — И если откроешь эту дверь, то, что находится снаружи, проглотит тебя целиком. Оно уже почувствовало вкус твоей крови, Уайатт. Не давай ему больше ни капли.

— Просто подожди, — снова сказал Питер, когда стук возобновился. — Он сам уйдет.

К тому времени, когда мимикрирующий, наконец, устал и двинулся дальше, уже почти стемнело. Питер лежал на животе у очага, подложив руки под подбородок, и отблески огня согревали его кожу. На диване сидела Уайатт, поджав под себя ноги и слегка свернувшись калачиком, и они оба крепко спали на выцветшей вышитой подушке.

Рядом в кресле сидел зверь, вытянув колени и подперев подбородок кулаком. В таком виде он выглядело обескураживающе властным — трупный король на троне с откидной спинкой, черты лица наполовину скрыты мраком. Он смотрел на Питера, а Питер в ответ смотрел на него. Сгущающиеся сумерки казались гнетущими.

— Моя тетя живет по лунному циклу, — сказала Уайатт, удивив их обоих. Питер заглянул на диван и увидел, что она не спит и не сидит, а свет камина окрасил ее кожу в золотистый цвет.

— Она очищает свои кристаллы в полнолуние, — продолжала она, ковыряя заусенец. — Покупает лотерейный билет в затмение. Она говорит, что это космический вихрь возможностей — лучшее время, чтобы попытать счастья. Но кровавая луна? Если вы спросите ее, она скажет, что кровавая луна приглашает к насилию. Нарушает естественный порядок вещей.

На решетке раскололось полено, и в дымоходе затрещал хворост. На мгновение все трое предстали перед глазами.

— Итак, — Уайатт перекинула рукав свитера через руку. — Что это значит?

— Мне кажется, сейчас не самое подходящее время для этого разговора, — сказал зверь, идеально подражая Джеймсу.

— О чем еще мы будем говорить, — горячо спросила она, — о погоде? Если мне суждено умереть, я должна знать причину.

Челюсти зверя задвигались, каждое движение было методичным.

— Ты не умрешь.

Уайатт смахнула желтое перо с подушки.

— Вы оба постоянно говорите об этом, но ни один из вас не говорит это всерьез.

В ее взгляде была свирепость, от которой у Питера заныли внутренности. Если и было время сказать ей правду, то только сейчас, когда зверь надвигается на них обоих, а жестокий конец не за горами. Он перекатился на спину, заложил пальцы за голову и устремил взгляд на низкие деревянные балки под потолком.

— Мне было одиннадцать, когда отец вогнал в мой живот топор, — сказал он, уже не уверенный, было ли это воспоминание реальным, или он просто повторял то, что ему говорили. — Он не хотел этого делать — это был несчастный случай. Он взял меня с собой в лес, чтобы я помог ему сложить дрова в тачку. Я не знаю, как именно это произошло — увидел ли он зверя, выглядывающего между деревьями, и поскользнулся, или того привлек запах крови.

Он чувствовал, как Уайатт цепляется за каждое его слово, ощущал на себе взгляд зверя, глубокий, как колодец, и вдвое более темный. Где-то снаружи прокаркал ворон.

— Все мои воспоминания — из вторых рук, — продолжил он. — Я не знаю подробностей. Больше нет. Мне сказали, что чудовище предложило моему отцу подарок. В обмен на его жертву весь наш род получит бессмертие. Пока я жив, никто другой в нашей семье не пострадает от рук смерти. Я проснулся ночью и обнаружил, что один, в небе сияла красная луна. Моего отца не было. Вдалеке виднелись огни. Казалось, будто они танцуют. Я последовал за ними через лес, а затем по небу. Когда я понял, что зашел слишком далеко, было уже слишком поздно. Солнце взошло. Пути домой не было.

В последовавшей за этим паузой не было воздуха. Его поглотил вакуум.

— Это закон преломления света, — сказал зверь, который, казалось, был полностью поглощен рассказом Питера. — Когда Луна проходит через тень земли, солнечный свет попадает в атмосферу и рассеивается. Только красный свет проникает внутрь. Именно это придает кровавой луне ее цвет. Но рассеянный свет должен куда-то направляться, должен от чего-то отражаться. Он попадает на край неба, где раскрываются миры.

Уайатт, сидевшая на диване, моргнула.

— С каких это пор ты стал астрофизиком?

— С шестого класса в подготовительной школе Пеппердайн, — последовал шутливый ответ, — когда мы узнали о фазах Луны.

Снова воцарилось молчание. Питер почувствовал беспокойство, он чуть ли не из кожи вон лез. Он привык встречать смерть, не дрогнув, но в ожидании, пока Уайатт заговорит, что-то внутри него скреблось и корчилось. Когда, наконец, она поднялась с дивана, он резко выпрямился.

— Уже поздно, — сказала она, прижимая к себе Крошку. — Я иду спать.

— Уайатт, подожди. — Питер выскочил в коридор вслед за ней, не заботясь о том, как это выглядит со стороны, и обнаружил, что она уже возвращается. Они столкнулись в темноте фойе, врезавшись друг в друга. Слегка высвободившись из ее объятий, он скрылся из виду, словно рассерженный ситцевый шлейф. В том скудном свете, что падал из эркерного окна, он мог различить блеск непролитых слез в глазах Уайатт.

— Скажи мне, как ты сделаешь это, — потребовала она.

— Что?

— Лес требует кровавой луны и жертвоприношения, верно? Как это произойдет? Я знаю, ты думал об этом. У тебя было достаточно времени… ты, должно быть, придумал план. Ты воспользуешься ножом? Кинжалом? Вонзишь топор мне в живот?

В животе у него все перевернулось. Слова чудовища эхом отдавались в его мозгу: «Тебе никогда не хватало смелости сделать то, что нужно, чтобы выжить». Он провел руками по макушке, соединяя их на затылке. Заметив его нерешительность, Уайатт раздраженно выдохнула.

— Как всегда.

Она повернулась, чтобы уйти, на этот раз не оглядываясь.

— Я приду к тебе в комнату, — крикнул он ей вслед, слова вырывались у него сами собой. — Сразу после наступления темноты. — Признание упало на пол между ними, словно якорь. — Это то, чего ты хочешь? Репортажа с места событий?

Уайатт стояла на нижней ступеньке, ее глаза блестели.

— Да.

— Ты будешь ждать меня, — сказал он. Он представлял это столько раз, на протяжении стольких лет. Луна в окне, ее глаза, сияющие от звездного света. Личная мечта, которой слишком опасно делиться. Тихо он добавил: — Ты всегда ждешь меня.

Он услышал, как она судорожно вздохнула.

— А что потом?

— Я не буду жесток, — прошептал он. — Не причиню тебе боли. Я буду смотреть тебе в глаза. Я умирал так много раз и разными способами. Я знаю, как сделать это быстро.

Где-то в темноте раздался еще один крик. Ворон предупреждал стаю о присутствии поблизости хищника. Он закрыл глаза. И чуть не открыл их