Читать книгу - "Наша маленькая тайна - Пола Льюис"

— Но ты ведь раньше никогда не плакала, — не успокаивалась озабоченная сестра. — И уж во всяком случае ты плачешь не из-за Барта.

Они помолчали.

— А знаешь, я рада, что вы не поженитесь. Барт, конечно, хороший парень, — продолжала Минни, — он мне нравился, и все такое, но я всегда считала, что он тебе совершенно не подходит.

Что за черт, подумала Сьюзен, все вокруг, похоже, знают, кто мне подходит, а кто нет.

— А как Барт воспринял это? — допытывалась Минни.

— Сомневаюсь, что Барт лег на диван, как я, и заплакал, — сухо ответила Сьюзен.

Когда она сообщила Барту, что передумала выходить за него, его эта новость, казалось, ничуть не взволновала. Это задело Сьюзен, и она вспомнила слова Филипа о том, что Барт к ней в общем-то равнодушен. Похоже, Филип был прав.

— Но ведь и ты не из-за Барта так убиваешься, — повторила Минни. — Ты плачешь, потому что влюбилась. Ты по уши влюбилась в Филипа Мастерсона! — торжествующе закончила она.

Сьюзен ничего не ответила, да ответа и не требовалось. Обе сестры знали, что это правда.

— Послушай, Сьюзен, я принесу тебе пиццу? — неуверенно сказала Минни.

— Я не голодна.

— Тебе нужно поесть. — Голос сестры зазвучал настойчивее. — Я просто оставлю ее у двери. Хорошо? С ветчиной и с грибами — твоя любимая.

— Ладно, уговорила, — пробурчала Сьюзен. — Только, Минни, извини, но общаться…

— Я все понимаю! — радостно воскликнула сестра. — Я просто позвоню в дверь и уйду. Ты даже не увидишь меня.

— Хорошо. Спасибо, сестренка.

Через час в дверь позвонили. Сьюзен сползла с дивана и босиком прошлепала к двери. Она бдительно посмотрела в глазок — никого. Сьюзен открыла дверь и увидела на пороге коробку с пиццей.

Все, как и обещала Минни. Но что-то было не так. Что-то странное. Как Минни удалось так быстро уйти, позвонив в дверь — Сьюзен не слышала никаких шагов со стороны лестницы? Да и сама коробка с пиццей…

Сьюзен подняла ее с пола. «Для Сьюзен Уэллс» — было написано на ней от руки. С каких это пор на пицце стали писать имя заказчика? И почерк…

Почерк! Сьюзен уже видела его однажды — никаких сомнений — и узнала бы его из тысячи.

Она вошла в квартиру, держа коробку в руках, и закрыла за собой дверь. В кухне Сьюзен осторожно открыла коробку — в ней действительно была пицца, действительно с ветчиной и грибами, и… и сложенный вчетверо лист бумаги. «Что следует знать мужчине» — было написано на нем. Сьюзен хотела выбросить его, не читая, но любопытство взяло верх. В конце концов, всегда можно сказать, что не читала, — свидетелей нет.

Сьюзен развернула лист и прочла: «Пункт первый. Мужчине, как и женщине, следует знать, что даже одна ночь страсти значит больше, чем все жизненные правила и принципы».

Сьюзен фыркнула и, скомкав бумагу, бросила ее на пол. Филип Мастерсон, похоже, вновь пытается завоевать ее доверие? Такими дешевыми трюками? А Минни тоже хороша — сестра называется. Но… Сьюзен подняла листок с пола и, разгладив, вновь перечла. Он пишет о «ночи страсти». Значит ли это, что она все-таки нравится Филипу? Эта мысль оживила Сьюзен.

У нее поднялось настроение — Филип сделал первый шаг! На коробке его почерк, значит, он в Кардиффе и может прийти с минуты на минуту! Сьюзен заметалась по квартире. Она приняла душ, вымыла и расчесала волосы, и, почувствовав внезапно зверский голод, в мгновение ока уничтожила пиццу.

Остаток дня Сьюзен провела в напрасных ожиданиях. Вечером, отчаявшись, Сьюзен набрала номер Минни — уж она-то должна знать все, раз участвовала в заговоре, — но сестра не снимала трубку. Сговорились! — мрачно решила Сьюзен и легла спать.

Утром ее разбудил звонок в дверь. Сьюзен твердо решила оставаться в постели и не подходить к двери, но не утерпела. Посмотрев в глазок, она снова никого не увидела. Когда она открыла дверь, то не поверила своим глазам — на пороге лежал огромный букет красных, пламенеющих роз. Схватив букет, Сьюзен вернулась в квартиру. В букете был длинный конверт с надписью: «Что следует знать мужчине». Нетерпеливо вскрыв его, Сьюзен обнаружила там новую записку: «Пункт второй. Мужчине следует знать, что женщины до самозабвения любят всякие бесполезные вещи — например, цветы…».

— Или драгоценности. — Сьюзен усмехнулась.

Через час вновь позвонили в дверь — на пороге лежала новая охапка роз — на этот раз чайных. В коридоре снова никого не было. Записка на этот раз гласила: «…много цветов».

И так продолжалось весь день — цветы прибывали каждый час с завидной регулярностью. Вся квартира вскоре наполнилась ароматом роз, их уже некуда было ставить.

Как в мыльной опере! — сказала себе Сьюзен. Так романтично! Похоже, моя жизнь только начинается — самое интересное впереди.

Следующий день Сьюзен встретила во всеоружии — она приоделась и даже подкрасилась, ожидая очередного сюрприза от Филипа.

То и дело в течение дня Сьюзен подкрадывалась к двери и заглядывала в глазок, надеясь подкараулить его приход — не по воздуху же он летает, в самом деле! Однако Сьюзен постигла неудача — очередной звонок прозвенел, когда она была в ванной и подправляла макияж. Сьюзен бросилась к двери со всех ног, но, разумеется, не успела — коридор снова был пуст.

На пороге на этот раз лежала коробка в праздничной обертке с неизменным конвертом наверху.

— Так, — сказала Сьюзен, — посмотрим, что еще следует знать мужчине.

Текст записки гласил: «Пункт третий. Мужчине следует знать, что женщины тоже любят грязь».

— Что это? — удивилась Сьюзен, сдирая с коробки обертку. — На этот раз он прислал мне баночку хэвенской грязи? Или свои грязные джинсы?

Содержимое коробки, однако, заставило Сьюзен покраснеть. Она сразу же вспомнила ту неловкую ситуацию, в которой оказалась, неверно поняв слова Филипа насчет грязи — потому что в коробке лежал комплект изумительного кружевного белья!

Сьюзен не удержалась от искушения немедленно примерить его. Увидев себя в зеркале, она снова невольно покраснела, думая о том, что когда Филип выбирал его, то представлял себе, как Сьюзен будет в нем выглядеть. А выглядела она просто сногсшибательно!

— Скорее непристойно, — пробурчала Сьюзен, с тайным удовольствием оглядывая свое безупречное тело, которое прозрачное белье ничуть не прикрывало — скорее, наоборот, еще больше обнажало.

На следующий день дверной звонок дал о себе знать в семь часов утра. Сьюзен, уснувшая лишь под утро, моментально стряхнула с себя остатки сна и резво побежала к двери в радостном, почти детском ожидании нового сюрприза.

Коридор по-прежнему был пуст, когда Сьюзен открыла дверь.

— Может, Филип приобрел по случаю шапку-невидимку? — пробормотала она.

На пороге снова стояла коробка — только гораздо больше — с неизменным конвертом наверху.