Читать книгу - "Вафли по-шпионски - Екатерина Вильмонт"

– Господи, и что ты в нем нашла?

– В нем? Все! Абсолютно все! – пылко воскликнула Марта.

В комнату заглянула Милица Артемьевна. Сокольский вскочил.

– Петя! Сколько лет, сколько зим! Какой ты стал… импозантный! Видишь, как Господь распорядился, я тут за твоей сестрой ухаживаю, она чудная девочка…

И тут появился Бобров с Тимошей на руках.

Лицо Марты осветилось.

– Мишенька, приехал!

– Тимошка, и ты здесь! – засмеялся Сокольский. – Я гляжу, Мишка, он тебя признал!

– Не просто признал, а страстно полюбил! – проворковала Марта.

Бобров осторожно спустил кота на кровать. И обнял Марту.

– Маленькая, как ты?

– Да хорошо, но я так скучала…

– Петя, пойдем-ка на террасу, пусть они тут поворкуют, все-таки молодожены.

Петр Петрович вышел вместе с Милицей Артемьевной.

– Миша, родненький мой…

Он привычным движением запустил руку ей в волосы, а она потерлась щекой о его запястье.

– Знаешь что, я думаю ничего страшного не случится, если ты сегодня поужинаешь с нами на террасе, ты ж все равно питаешься сидя, а потом приляжешь там на диване.

– Ура! Мишенька!

Она уже хотела вскочить, но Бобров ей не позволил, подал халат и тапки, а потом подхватил ее на руки и понес на террасу.

– Миш, но я же все равно встаю в туалет…

– А мне приятно носить тебя на руках.

– О! – воскликнула Милица Артемьевна при виде их. – Прекрасная идея!

Показуха, решил Сокольский. Он видел, с какой любовью и нежностью сестра смотрит на этого чужого мужика, и глухое раздражение не покидало его. В чем дело, думал он. Я ему не верю! Она-то, дурочка, все принимает за чистую монету, а он… Есть тут какой-то другой интерес. Но какой? Квартира? Смешно, у него самого есть квартира не хуже… А что еще есть у моей Мартышки? Да, собственно, ничего. У нее есть я. Но я-то ему зачем? Или он двойной агент? И попытается меня завербовать? Бред сумасшедшего! Но тогда выходит, что и в самом деле любовь? А я не верю! Или не хочу верить? Всегда я не любил Мишку, вот и все. Надо будет как-то его проверить, что ли… Но как? Делать мне что ли нечего? Права Ирка, я спятил уже с этой работой. А он, надо заметить, здорово изменился с тех пор, как я его видел… Как будто помолодел и сбросил какой-то тяжкий груз, черт бы его побрал…

– Миша, – спросила ночью Марта, – за что Петька тебя так не любит, а?

– Не знаю, но мне, если честно, плевать…

– А ты у него случайно когда-то девушку не отбил?

– Может и отбил, я уж и не помню.

– А он, видимо, помнит… – засмеялась Марта. – А мне бы так хотелось, чтобы вы подружились…

– Я лично ничего против него не имею, но насильно мил не будешь. Бог с ним. Жена у него милая, с ней вполне можно было бы дружить, но… Я уж говорил тебе про сорок тысяч братьев.

– Это же из «Гамлета», да?

– Да, моя маленькая, да. Ой, я совсем забыл, мне послезавтра придется на два дня улететь в Сочи.

– В Сочи? Зачем?

– Там будет заседание одной комиссии. Я хотел отказаться, но мне объяснили, что это очень-очень важно. Придется лететь.

– А ты был в Сочи?

– Знаешь, никогда! А ты?

– И я не была.

– Если мне там понравится, осенью отвезу тебя в Сочи, договорились?

– Конечно! Мы с Викой собирались туда, но так и не выбрались…

– О, а хочешь, я к тебе Вику привезу?

– Хочу! Очень хочу! – загорелась Марта.

– Заметано! Вот хорошо, мне будет спокойнее, по крайней мере, моя девочка не будет тут скучать…

– Да я не скучаю, мы с Милей столько смеемся. Но по Вике я соскучилась.

– Ты договорись с ней, а я завтра после своего эфира ее заберу.

– Господи, Мишка, ты самый лучший из мужей! Нет, не из мужей, а из мужчин!

– Я польщен!

Бобров и в самом деле повез Вику на дачу.

– Михаил Андреевич, почему вы считаете, что Марте не следует у нас работать? Наши слушатели обзвонились, когда вернется Марта.

– Вика, ну я же объяснял уже, врач считает, что ей вредно…

– Что, так прямо и сказал: ей вредно работать на радио?

– Не совсем. Он сказал, что работа в прямом эфире требует больших нервных затрат.

– А отлучение от любимой работы не требует нервных затрат? Да она же с тоски помрет! Ну не создана Марта быть просто домохозяйкой! И вы, как я понимаю, не так уж много времени проводите дома? Поймите, она же завянет! Она так расцвела после встречи с вами…

– Вика, а ведь вы правы! Все так! И пока у нас нет детей… Да, пусть работает, работа на самом деле лучшее лекарство. А вы… вы действительно хорошая подруга!

– Да у меня ближе Марты и не осталось никого. Если б вы знали, как она мне помогала, как поддерживала…

– Я рад это слышать. Вот я вернусь из Сочи, отвезу Марту к доктору и, я надеюсь, будет уже какая-то ясность Бобров доставил Вику на дачу, поцеловал жену и умчался обратно в город, его самолет вылетал в пять утра.

Вика передала подруге свой разговор с Бобровым. Марта просияла.

– Вика, какая ты молодчина! И что, Миша согласился с твоими доводами?

– Согласился. Знаешь, у нас многие удивляются, какая ты, оказывается, популярная! Столько звонков… Тут попробовали одну девушку, так слушатели в прямом эфире требовали Марту! Кто-то даже сказал, пусть пока Корней один ведет, а замены им не надо!

– Обалдеть! – обрадовалась Марта.

Подруги еще долго болтали бы, но явилась Милица Артемьевна и потребовала, чтобы они ложились спать, все-таки Марта больна. Пришлось подчиниться.

Бобров добрался до своего номера уже во втором часу ночи. Он был чрезвычайно доволен тем, как прошло совещание, в деловом и конструктивном режиме, и тем, как его слушали. И с каким вниманием отнеслись к его выводам, и вдобавок, его пригласили стать постоянным консультантом властных структур по вопросам британской политики. А еще предложили консультировать крупные фирмы. Все это сулило совсем неплохие заработки и, куда денешься, постоянную занятость. Ничего, для моей девочки я всегда найду время… Хотя сегодня он только успел отправить ей эсэмэску с сообщением о благополучном прибытии в Сочи. Сейчас она наверняка уже спит. Сердце наполнилось нежностью. Это все благодаря ей… Я стал другим человеком. Он написал ей эсэмэску с отложенным отправлением: «Любимая девочка, ты мой талисман, я стал другим, у меня сегодня был нешуточный успех, которым я обязан тебе! Выздоравливай, мое солнышко. Позвонить не было никакой возможности. Целую! И с добрым утром!»