Читать книгу - "Дама его сердца - Патриция Поттер"

Внезапно сверток зашевелился, и Джэнет вздрогнула. Дурное предчувствие сдавило ей грудь. Это не сверток. Это человек! Джэнет сбежала по лестнице и бросилась к лежащему человеку. Она сразу же узнала одежду Брэмура, но синяя ткань была в пятнах засохшей крови. На лице его чернела щетина, он бормотал что-то бессвязное. Джэнет кинулась в конюшню и разбудила Тима и Кевина. Тим пошел с ней, а Кевина она послала за новым дворецким.

Джэнет приложила ухо к груди Брэмура. Сердце его стучало как в лихорадке, он весь пылал от жара. Одна штанина была оторвана, и верхняя часть ноги забинтована. Прибежал Макнанн.

— Вы вместе с Тимом отнесите его на второй этаж, в комнату для гостей. А ты, Кевин, поезжай за врачом. Скажи ему, чтобы приехал как можно скорее!

Тим и Макнанн с трудом подняли Брэмура на ноги, втащили по лестнице наверх и положили на кровать. Джэнет шла за ними, холодея от страха. Кто его привез? И почему? И откуда такая страшная рана? Он уехал четыре дня назад, она думала, что он уже в Брэмуре…

Она склонилась над кроватью:

— Милорд! Милорд, вы меня слышите?

Он что-то опять пробормотал. Джэнет развязала намокшую кровью тряпку и увидела ужасную гнойную рану. Была еще одна рана, в плече, но она уже затянулась.

— Пожалуйста, оставайся с ним, — сказала Джэнет Мак-нанну, а сама поспешила в комнату мужа. Оттуда не успели убрать его одежду, и она взяла ночную рубашку и исподнее.

Макнанн помог ей переодеть Нила, через несколько минут появилась Люси с двумя ведрами очень горячей воды. С ней пришла Клара с настойками трав. Брэмур опять застонал, и Джэнет наклонилась к нему.

— Что такое, Нил? Что вы хотите сказать? — Впервые за восемь лет она произнесла его имя вслух.

— Джэ…нет? — еле слышно спросил он.

— Да, это я, Джэнет.

Она подошла к столу, намочила кусок ткани и обмыла ногу около воспалившейся зловонной раны, а затем саму рану. Господи, только бы воспаление не распространялось дальше! Только бы не началась гангрена! Очистив рану, она смочила ткань в масле и положила ее на рану, а потом дала ему попить.

— Теперь ему надо отдохнуть, но каждые три часа необходимо менять повязку.

— Я останусь с ним, — предложила Клара.

— Нет, ты должна выспаться: тебе завтра присматривать за детьми.

— А как же вы, миледи?

— Он приехал сюда из-за меня. И самое меньшее, что я могу для него сделать, это побыть с ним эту ночь. А вы с Люси должны поспать. Надеюсь, врач приедет еще до рассвета.

По правде говоря, Джэнет хотелось, чтобы обе девушки ушли, — хотелось остаться с ним наедине. Она понимала, как опасна, может быть, смертельна его рана. Она не знала, как остановить лихорадку, а потому могла только побыть с ним — дать ему знать, что он не один.

Тело у нее еще болело от ушибов, но все это были пустяки по сравнению с его раной. Джэнет села около кровати и коснулась его лица. Кожа горячая, щетина колючая.

Когда-то этот человек был средоточием ее надежд. Затем стал символом разочарования в жизни. Она любила его, потом возненавидела. Но он был ей нужен, хотя она так и не знала, почему он приехал в Лохэн и чего на самом деле хочет.

— Не уходи от меня! — требовательно сказала Джэнет.

Ей вдруг пришло в голову, не надо ли послать в Брэмур, сообщить о его ранении. Может, он кому-нибудь небезразличен? Семьи у него нет, однако, несомненно, кто-то у него есть. У всех есть кто-то. У нее, например, дети.

Нил закашлял, потом снова застонал, и она опять дала ему пить.

Что же с ним произошло? Почему его бросили у ее дверей, словно мешок с углем? И кто?

Но это все теперь неважно. Главное, чтобы он поправился.

Всю ночь она обтирала ему лицо и верхнюю часть тела прохладной водой. Нил что-то бормотал, метался, пытался сбросить с себя одеяло, но в сознание не приходил. И Джэнет стала молиться, чего не делала уже давно. Она считала, что бог лишил Шотландию своего покровительства, но сейчас она вновь взывала к нему, как в тот день, когда ее брат ушел сражаться за дело якобитов.

— Джэнет! — опять пробормотал Нил.

Странно, что до сих пор он избегал называть ее по имени. Такое простое, незамысловатое имя, но он выталкивал его изо рта с таким явным, мучительным трудом.

— Нил, — ответила она тихо.

Его ресницы затрепетали и поднялись. Глаза были опухшие, красные. Они с трудом нашли ее лицо.

— Где я?..

— Вы снова в Лохэне. Кто-то привез вас сюда вчера и сбросил у дверей. Вы в силах рассказать, что произошло?

— Во… ды…

Она снова налила воды в кружку, приподняла ему голову и поднесла воду к губам. На этот раз он пил жадно и выпил все.

— Пойду принесу еще.

— Останься!.. — прошептал Нил.

А потом он закрыл глаза, словно изнемог от усилий, которые затратил, когда пил.

— Я послала за врачом. Надеюсь, он скоро прибудет. Что с вами случилось?

— Выстрел… засада…

— Но кто вас сюда доставил?

— Бандит.

— Человек, который стрелял, сам сюда и доставил?

— Один… из его людей.

Дрожь сотрясла тело Брэмура. Что это — приступ боли? Воспоминание?

— Кого — его?

— Уилла. Так он себя назвал. Они знали… ждали…

— Но почему же вас доставили сюда?

Однако Нил уже снова закрыл глаза. Джэнет показалось, что грудь его поднимается и опадает… уже не так тяжело, как раньше. Но так ли это? Можно только надеяться и молиться.

И удивляться. Он попал в засаду! И тот, кто устроил засаду, потом доставил его в Лохэн. Может, они сочли его мертвым и таким своеобразным способом уведомили об этом? Или убийцы раскаялись, проявили сострадание? Но в современной Шотландии сострадание — большая редкость. Как бы то ни было, пока он не очнется снова, она ничего больше не узнает. Джэнет решила принести еще воды для свежей масляной припарки и спустилась с кувшином. У двери она помедлила, потом открыла ее и выглянула наружу. Светало, было холодно, и она задрожала под сильным и каким-то враждебным напором ветра. «Вся Шотландия — страна, разрываемая на части ураганом вражды», — вздохнув, подумала она, закрыла дверь и вошла в кухню.

Здесь день и ночь пылал огонь в огромном очаге. Кухарка и ее подручный уже собирались ставить хлебы в печь.

— Мне опять нужна вода.

Кухарка Бриджет поспешила исполнить пожелание графини.

— Говорят, кто-то привез маркиза обратно?

— Да, и он болен. Надеюсь, что врач…

— Маркиз вроде добрый человек. Господь смилостивится над ним.

Да, хотелось бы и ей так думать о маркизе!