Читать книгу - "Не родись красивой. Манекенщица - Мария Королева"

собой, шикарные волосы. Мы попросим стилиста обрезать их аккуратненько, ты сможешь их продать долларов за сто пятьдесят. Просто тебе пойдет короткая стрижка, — он прищурился, — я тебя вижу. Я тебя чувствую.

Нина попятилась. Что значит — я тебя чувствую? Неужели начнет приставать?

— Я вижу твой образ, — он не заметил ее замешательства, — ты как Линда Евангелиста. У нее тоже были шикарные длинные волосы, но она стала знаменитой, когда постриглась.

В начале октября Нине наконец показали ее новое портфолио. Она открыла увесистый кожаный альбом и обомлела. Неужели это все она, Нина?

Впоследствии другие манекенщицы будут жадно вглядываться в черно-белые Нинины фотографии, пытаясь понять, что же особенного в этой коротко остриженной девушке с печальными глазами? Отчего так светится ее узкое лицо — неужели всему виной потрясающая французская пудра? Отчего взгляд ее глубок и холоден, словно мартовская проталина.

Нина выглядела как величественная красавица из прошлого, неулыбчивая, ледяная леди, томная дива с обложки журнала тридцатых годов. Ей удивительно шел псевдоним Зима. Чем-то Нина напоминала леди Абди, знаменитую манекенщицу начала века.

«Не улыбайся, Нина, не надо!» — в один голос твердили фотографы. И Нина не улыбалась, она серьезно смотрела прямо в объектив, прижимала узкие ладошки к костлявым ключицам — и в эти моменты напоминала хрупкую антикварную статуэтку. Наверное, в каждой арбатской лавочке найдется такая — полувыцветшая балерина с отломанным носом, к которой почему-то очень хочется прикоснуться руками, но боишься раздавить неосторожными пальцами ее фарфоровый стан.

В середине ноября Геннадий решил, что блюдо для гурманов под названием «Нина Зима» готово. Пигмалион слепил свою Галатею, и теперь ей предстояло самостоятельно покорить мир. Или хотя бы попытаться.

Наконец ей стали предлагать кастинги. Нина не очень обрадовалась — снова ее будут пристально рассматривать привередливые покупатели эталонной красоты. А она будет стоять перед ними и вкрадчиво улыбаться — молчаливая Барби с короткой брюнетистой стрижкой и толстым портфолио под мышкой.

Но, как ни странно, все получилось по-другому. На первом же кастинге (кажется, это был отбор для съемок в каком-то модном каталоге) редакторы и фотографы обратили внимание именно на Нину. Они бегло просмотрели композитки ее многочисленных соперниц, зато долго вертели в руках Нинины снимки, и в итоге она подписала контракт на сто долларов за съемочный день.

— Я же говорил тебе! Говорил, — ликовал Вася Сохатый, — после черной полосы обязательно наступает белая! По-другому не бывает.

По-другому не бывает! В декабре Нина уже была широко известна в узких кругах. Она отснялась для четырех глянцевых журналов (правда, не на обложку, а на странички с модными советами), ее выбрали рекламным лицом известного ювелирного магазина. Салон, между прочим, не поскупился на рекламную кампанию. Включишь телевизор — а там Нина, обвешанная золотыми цепочками, словно рождественская елка в мэрии. Сидит на обтянутом светлой кожей диванчике, улыбается, а в ее ушах тускло сверкают огромные прозрачные изумруды. И по улицам Москвы были развешаны огромные рекламные щиты с «изумрудной» Ниной.

Под Новый год она позвонила маме. Нина долго не могла решиться на этот звонок. Что она расскажет маме? Опять придумает красивую сказку? Соврет? Или скажет правду о пластической операции? Вот парадокс — ведь мама наверняка тысячу раз видела ее, Нину, в телевизионной рекламе. Только вряд ли поняла, что красавица, обвешанная золотом, — ее родная дочь.

Но Надежда Николаевна в очередной раз удивила Нину. Она даже не поинтересовалась, как дела у дочери. Зато со свойственным ей легкомыслием опрокинула на Нину ушат свежих новостей.

— Павлик в школу пошел, — мама отчего-то говорила быстро-быстро, словно боялась, что Нина, потеряв интерес к беседе, бросит трубку, — учится не очень хорошо. Вчера вот получил две двойки — по математике и по поведению. Зато пять по физкультуре, вот. так. Мама в больнице лежит уже две недели. А у меня новый приятель.

— Что с бабушкой? — поинтересовалась Нина, проигнорировав мамино замечание по поводу кавалера.

— Не знаю, что-то с желудком. Не волнуйся, это всего лишь плановое обследование, — неохотно объяснила Надежда Николаевна. — Вот так всегда. Тебя совершенно не интересует моя личная жизнь.

— И что за новый приятель? — послушно спросила Нина.

— Очень красивый. Брюнет. Гоги его зовут, — заметно оживилась мама, не уловив нотки равнодушия в Нининой интонации, — между прочим, он очень нравится Павлику. На прошлой неделе Гоги купил ему робота-трансформера.

По утрам в дорогом спортивном клубе «Дольче вита» почти не было народу. «Рабочие лошадки», «суетливые жаворонки», которые просыпаются в половине седьмого, завтракают манной кашей и топают по направлению к трамвайной остановке, в такие места не ходят. Месячный клубный абонемент «Дольче виты» стоил почти пятьсот долларов. Звезды эстрады, известные политики и актеры не скупились на затраты, чтобы заниматься спортом в узком кругу себе подобных.

Нина Зима сидела в дорогом полосатом шезлонге. На ней было шелковое бикини от Карла Лагерфельда, прозрачные золотистые шлепанцы и массивные темные очки с сиреневыми стеклами — последний писк парижской моды. Лицо и тело в гриме цвета легкого загара. На губах нежно-розовый блеск. В руке, высокий запотевший бокал с каким-то сладким шоколадным коктейлем.

— Нина, голову поверни! — скомандовал фотограф.

Она сделала, как он просил, и тут же зажмурилась — в лицо ударил яркий свет.

— Глаза не закрывай, терпи. — Фотограф все же немного переставил осветительный прибор. Воспользовавшись паузой, к Нине подскочила молоденькая стилистка.

— Закройте глаза, — улыбнулась девушка, замахиваясь на Нину вкусно пахнущей кисточкой.

Нина зажмурилась — нежная пуховка приятно щекотала ее нос и щеки.

Это был настоящий триумф. Успех. Прорыв. Нину фотографировали для журнала «Космополитэн». На странички «Космо» попадают только модели самого высшего ранга, любимицы фортуны. Публикация в «Космо» может стать началом фантастической карьеры, восхождения на настоящий модельный олимп. Нина понимала это и старалась изо всех сил — прямо держала спину, изящно складывала голые ножки, заразительно смеялась. И даже от обеденного перерыва отказалась — чтобы сотрудники журнала не сочли ее капризной и избалованной. «Королева бассейна» — так должна была называться подборка фотографий. Традиционно для рекламы купальников или нижнего белья выбирали не слишком худых моделей, а девушек с формами. Когда-то и Нина могла считаться таковой, но многочисленные диеты исправили «ошибку» природы — теперь на ее бедрах не было ни миллиметра лишнего жира, а грудь «сдулась» до нулевого размера. Стилисты и модельеры в один голос говорили, что такой девушке, как Нина Зима, лучше быть болезненно худой. Здоровый румянец и приятная полнота могут «съесть» половину ее обаяния, расколоть на кусочки хорошо продуманный романтический образ.