Читать книгу - "Первый. Бывший. Единственный - Татия Суботина"

Кеша поджал губы. Ему совершенно не нравилось то направление, куда зашел их разговор.

– Только если находилась не в себе, правда же? – продолжал гнуть свою линию Богомолов. – Вот справочка нам и поможет показать всю истинную правду народу. Пипл прекрасно хавает слезливые истории: он влюбился, а она оказалась неизлечимо больна. Он не смог ее бросить, тянул из последних сил, но в какой-то момент она окончательно сдалась под напором болезни, и ему пришлось ее отпустить. Ну? Гениальный же ход!

– Ты в своем уме?

– Погоди быковать, Кеша, – фыркнул мужчина. – Сначала выслушай.

– И слушать не хочу этот бред, – запальчиво выдал он. – Я бы еще понял такое предложение от какого-то головореза, но это говорит мне юрист.

– Вот именно, Дубравин, – не сдавался Стас. – И как юрист я настоятельно тебе рекомендую прислушаться ко мне и поступить…

– Как последний подонок.

– Не драматизируй. Тебе нужно выплыть. Если ты не хочешь потерять все, к чему так долго шел, то поступишь именно так, как нужно.

– Кому нужно?

– В первую очередь тебе, нет?

– Нет, – поджал губы Дубравин.

– Если ты беспокоишься о законности подобных действий и о том, что тебя могут прижучить за специфическую помощь жене, то вспомни, Кеша, в нашем мире не мораль правит, а деньги. Я все устрою наилучшим образом.

– Ты хоть сам слышишь, что мне предлагаешь?!

– Прекрасно слышу. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.

– Сделать из собственной жены сумасшедшую? Это не отчаянная мера, Стас, это предательство.

– Ой, я тебя прошу! Засунь свою моральность знаешь куда? Иначе в этой сфере тебе не выжить. В первую очередь нужно действовать, защищая собственные интересы.

– Предлагаешь мне прогнуться под прогнившую систему?

– Либо ты, либо тебя, – выдал Богомолов. – Не думай, что твоя Василиса будет играть честно. У нее на руках все карты, чтобы потопить твою карьеру, Дубравин.

– Вася не станет в таком участвовать.

– А если она узнает о Матвее? Ты не думал об этом?

Дубравина бросило в холодный пот.

– Что ей помешает обнародовать эту информацию и прополоскать тебя по всем телеканалам?

– Василиса не из таких, она не способна на подлость.

– А путаться с другим мужиком при живом муже уже не подлость?

– Богомолов, – поджал губы Дубравин.

– Разве мало усилий мы приложили, чтобы скрыть эту пикантную ветвь твоей биографии – Матвея – от конкурентов и прессы?

– Я благодарен, что ты оформил его на себя и помогаешь мне, но…

– Ты хочешь рискнуть всем из-за бабы?

– Вася не баба, она моя жена, – сжал кулаки Дубравин.

– Почти бывшая. Ты сам попросил меня заняться этим делом и развести вас. Я действую исключительно в твоих интересах, помнишь? Или ты уже передумал?

Последний вопрос застал Иннокентия врасплох. На душе словно сотня кошек скреблась, и стоило хотя бы самому себе признать, что уверенности в правильности собственных действий у него теперь не было. Нужен ли этот развод? Кому нужен? И, что главное, зачем?

– Вот видишь? Я слишком хорошо тебя знаю, Кеша. Так что перестань включать девочку и дай мне заниматься тем, что я лучше всего умею, – разгребать твои проблемы. Я запускаю схему для вывода твоей жены из этого уравнения?

– Запускай, – сказал Дубравин. – Сделай все по высшему разряду.

– Правильное решение.

– Только знаешь что, Стас?

– Что?

– Вместо моей жены возьми эту справочку для себя, ты в ней как раз остро нуждаешься, – поджал губы он. – И подлечись хорошенько. Я прослежу.

– Вот как?

– А если я узнаю, что ты проворачиваешь что-то против Васи за моей спиной…

– Угрожаешь мне? – удивился Богомолов. – Мне? Твоему лучшему другу? Да что лучшему – единственному другу!

– Я все сказал, Стас. Не смей даже дыхнуть в сторону Василисы. Я попросил тебя заняться моим разводом, мирным разводом, на минуточку, а не вот этим сюром.

Богомолов молчал, а Дубравин вдруг едва на сиденье не подпрыгнул. Картинка за окном вдруг заставила его  встрепенуться на ровном месте.

– Останови, – резко скомандовал он водителю.

– Иннокентий Петрович, здесь не разрешено парковаться.

– Немедленно, – не уступал Дубравин, и мужчине ничего не оставалось, как послушаться.

Кеша вышел из машины, вдохнул свежий холодный воздух и пошел обратно. Он и сам точно не понимал, что привлекло его в стае собак возле мусорных баков. Какое-то смутное узнавание не давало ему просто так проехать мимо.

– Все нормально? – спросил Богомолов, он до сих пор продолжать висеть на линии.

– Вполне, – сказал мужчина.

– Точно ничего не случилось?

«Дубравин, отзови своих псов: успокоить меня тебе не удастся», – как наяву прозвучал голос его жены.

– Я надеюсь, ты меня понял, Стас? – проигнорировал его вопрос Иннокентий.

– Предельно ясно, – ответил Богомолов.

– Никакой самодеятельности, – предупредил Дубравин, сжимая виски. Туман в голове прояснялся, начали всплывать какие-то обрывки разговора с женой.

Сейчас его сильнее всего беспокоило, что именно имела в виду Вася, если этот странный разговор между ними действительно состоялся. Кто его знает, на что еще способен одурманенный алкоголем разум?

– Как скажешь, – сухо выдал Стас. – Но если что, ты же знаешь, что всегда можешь ко мне обратиться? С любой просьбой.

– Знаю, – выдохнул он и завершил разговор, не став делиться странным требованием жены с другом.

Дубравин давно привык, что Стас, как его верная тень, постоянно при нем. Он доверял ему как себе, а сейчас…

Сейчас что-то изменилось.

* * *

Я не собиралась идти на поводу у Грабовского. Чисто из принципа.

Пусть даже он и скупил ассортимент половины цветочных магазинов города, но не меня, так точно.

Я относительно спокойно доработала этот суматошный день и вернулась на корпоративную квартиру с решительным настроем отдохнуть.

Слава проверил ее на безопасность, сейчас это была вынужденная мера, как объяснил мне по телефону Фридман, и я его отпустила.

А дальше…

Дальше все пошло не по плану.

Я не собиралась идти на поводу у Грабовского. Честно-честно!

Я же гордая, сильная, независимая и ужасно упрямая женщина. Почти что кремень в юбке, да. Меня какими-то цветочками не заманить, тем более что к ухаживаниям с размахом я уже привыкла: Дубравин никогда не скупился.