Читать книгу - "Свои, родные, наши! - Елена Арсеньева"

– Лиля знает о завещании? – спросил, с трудом сдерживаясь.

– Это будет для нее сюрприз, – прохрипел Герман.

– Как-то много сюрпризов для моей женщины! – выдохнул яростно Сергей.

Герман откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, пожевал тонкими бледными губами. Но голос его обрел твердость:

– С каких пор она стала твоей женщиной, а? Ты зря, Сережа, прилетел! Уходи.

Лицо его было уже почти лицом мертвеца, но этот наполовину мертвый человек с невероятной силой и упорством цеплялся за то, что составляло жизнь и счастье Сергея Морозова! И не собирался выпускать это сокровище из своих исхудавших, почерневших рук.

Сергей вышел. Его трясло от безнадежности. Пусть кому-то другому Арефьев заливает, будто он составил свое завещание ради блага Лили и Аришки, для того, чтобы его любимая женщина и дочь не вернулись в столь презираемый и ненавидимый им «совок». Пусть говорит это кому-то другому! Сергей прекрасно знал: таким образом Герман хочет разлучить Лилю с ним, с Сергеем, с человеком, которого она любит. Как ехидно он спросил: «С каких пор она стала твоей женщиной?» Так не доставайся ж никому, вот как это называется!

И снова он долго бродил по Лондону… Ненависть к Арефьеву не давала дышать. И к ней примешивалось сознание собственного бессилия.

Деньги… много денег! Да, у Германа есть средства удержать около себя Лилю. А у него, у Сергея Морозова? Что есть у него? Там, в Москве, он кое на что способен благодаря связям и должности, а здесь? Что может он сделать для Лили здесь? Снова отдать ей свой гонорар за книгу? Смешно…

Наконец Сергей устал и озяб. Завтра днем ему улетать. Пора возвращаться в отель.

Приехал, достал из бара бутылочку виски, отхлебнул, упал на кровать, как был, не раздеваясь. Надо бы позвонить Лиле… Хотя у нее Костя: ей, конечно, хочется побыть с братом. Может быть, позвонить утром? А может быть, вообще не звонить?

Ох, проклятый, проклятый Арефьев, какую боль причинил он Сергею…

Внезапно открылась дверь, кто-то зашел в номер.

Сергей не поднимал головы.

Раздался голос Лили:

– Можно войти?

Сергей приподнялся. Он был так разъярен, что даже это ее внезапное появление не смогло его утихомирить.

– Ты уже вошла, – буркнул, отбрасывая пустую бутылочку.

Встал, достал новую, открыл, глотнул.

– Сереж, ты сердишься на меня? – робко спросила Лиля.

– Нет, – буркнул он. – Я на себя сержусь.

– Я не понимаю…

– И не надо! Ты зачем пришла?

Он ненавидел ее сейчас – ненавидел, потому что по ее вине чувствовал себя униженным и нищим.

Правду сказал Арефьев, что она не знает о завещании? Или все же знает?

– Сейчас ночь, зачем ты пришла?!

– Ну, во-первых, я хочу сказать тебе спасибо за Костю, – тихо проговорила Лиля.

– Пожалуйста, – буркнул Сергей, не глядя на нее.

– А во-вторых, если женщина приезжает к любимому мужчине одна, ночью…

Сергей резко повернулся, глянул холодно, недоверчиво:

– А я любимый?

Лиля испытующе взглянула на него, потом вдруг засмеялась и припала к его губам.

И все, вся его злость исчезла, только желание осталось – и ощущение счастья, незнаемого ранее счастья.

…С этим же ощущением восторга и блаженства проснулся он поутру. Лиля еще спала, и Сергей принял душ, оделся, осторожно поглядывая на нее и улыбаясь.

Какой там, к черту, Арефьев?! Сергей и думать про него не хотел. Теперь он знал, что Лиля в самом деле его любит. И теперь между ними все будет иначе. Дурак, почему он раньше не догадался, что надо сделать, что сказать?! Но теперь знает. Вот она проснется – и…

А она все спала, спала… Но вот, наконец, открыла глаза – и суматошно села, растрепанная, сонно улыбаясь, натягивая на себя одеяло, прикрываясь от его взгляда:

– Не смотри!

Сергей засмеялся. Как будто он мало видел этой ночью! Да он не то что смотрел – он каждый миллиметр ее тела покрыл поцелуями!

– Ты прекрасна…

Ну а теперь надо сказать то, что хотел.

Он сел рядом с Лилей на кровать.

– Выходи за меня!

Лиля вскинула брови:

– Ты сейчас так обреченно это сказал… так смотришь…

Сергей жадно поцеловал ее:

– Я очень тебя люблю. Очень!

Она счастливо кивала.

– Но ты не ответила… Замуж за меня пойдешь?

– Ну вот, ты опять за свое! – протянула Лиля с тем выражением, с каким родители говорят с несмышлеными детьми. – Ну как ты себе это представляешь? Ну это просто невозможно! Ты там, а я здесь… Потом, у меня обязательства. Ты знаешь… Герман…

– Завещание… – в тон добавил Сергей, катая по щекам желваки.

Где блаженное счастье победителя, которое только что испытывал он? Где радость исполнения желаний?.. Развеялись – как сон, как утренний туман… Вот именно!

– Какое завещание? – удивилась Лиля. – Ты о чем?

– Неважно, – тряхнул головой Сергей. – Важно то, что ты опять выбираешь не меня.

Поднялся, постоял, сунув руки в карманы.

– А когда-то ты бежала за мной на целину!

Лиля слабо улыбнулась, но тотчас насторожилась, такое ожесточенное выражение лица вдруг стало у Сергея:

– Ну, вот что. Мне не нужны больше встречи раз в полтора года. Я больше не приеду ради одной ночи.

Надел пиджак, пошарил в карманах, достал связку ключей и бросил Лиле на одеяло:

– Вот. Это ключи от моей московской квартиры. Если я тебе нужен – ты знаешь, где меня найти.

– Не уходи! – взмолилась Лиля, с ужасом глядя то на ключи, то на Сергея, который надел пиджак, подхватил плащ и взял чемодан. – Не бросай меня!

– Мне очень жаль, – ответил он сдержанно.

– Сережа, – пробормотала она, не в силах поверить в происходящее.

– Это была самая желанная ночь в моей жизни, – проговорил он с болью.

– Не уходи!.. – вскрикнула Лиля, но напрасно.

Сергей ушел.

* * *

Родион проснулся от какого-то грохота. Вскинулся, озираясь… как всегда, не сразу поверил глазам: он спит на широкой – некогда супружеской – кровати в спальне в Доме с лилиями, и это не сон! Вот уже сколько времени прошло, как Михаил Иванович Говоров вытащил его из тюменской глубинки, поселил здесь, поставил директором ликеро-водочного комбината – а Родион все еще по утрам иногда боится открыть глаза, боится снова увидеть вокруг стены своего деревенского обиталища.