Читать книгу - "Уроки любви - Барбара Картленд"

"Однако надо быть до конца честной с собой",— сказала себе девушка. Ведь ей действительно нравилось читать книги, которые рекомендовал ей отец. Какое это было наслаждение— перелистывать страницы, гадая, что сейчас откроется ей, и обнаруживать все новые и новые факты, облеченные в печатные слова! Она садилась за письменный стол отца и принималась делать заметки, не задумываясь о том, что играет судьбами живых людей, которые страдали, любили, плакали, мучились. Страдали и мучились точно так же, как она сейчас!

"Неужели вы со своим ядовитым умишком не способны понять, что те поступки, которые стали причиной скандалов, люди совершали только потому, что были несчастны?"

До сих пор у нее в ушах звучал грозный голос герцога. Одно воспоминание о его словах вызывало у нее дрожь.

Нет, она никогда не размышляла об этом! Словно школьница, она бездумно списывала с книги то, что прочитала.

Мерайза поняла, что из нее никогда бы не получилась хорошая писательница, как бы тщательно она не раскрывала на бумаге взгляды отца. Разве можно писать о том, о чем не имеешь ни малейшего представления? Разве она смогла бы описать чувства, которые сама никогда не испытывала?

Все, что она написала,— это просто набор слов. Слов и предложений, скопированных из чужих книг и лишенных смысла, способных служить олицетворением бога злобы и ненависти, которому поклонялся ее отец.

Однако именно ей, и никому другому, пришла в голову мысль записывать грязные подробности, вычитанные из книг. И нет ничего удивительного в том, что герцог возмутился. Но ему было мало того, что он унизил ее своими словами — он осмелился поцеловать ее.

Теперь Мерайза сомневалась в том, что у нее действительно не было возможности вырваться из его объятий. Он с такой жестокостью осыпал поцелуями ее глаза, шею, губы, что она до сих пор ощущала боль.

"В наших силах восполнить пробел и сочинить еще одну главу для вашей книги".

Потом он стал целовать ее, а когда она почувствовала, что теряет сознание, грубо оттолкнул от себя.

"Черт бы вас побрал! Прочь с глаз моих!"

До сих пор его голос звучал у нее в ушах, она как бы снова переживала те мгновения.

Слезы потекли по щекам Мерайзы. Она, естественно, намеревалась покинуть замок, но не таким образом. Теперь она превратилась в парию, ее имя для герцога всегда будет ассоциироваться с чем-то мерзким и отвратительным.

— О Господи, как же мне объяснить ему,— прошептала Мерайза,— как мне показать ему, что я никому не желала зла?

Она понимала, что никогда не сможет растолковать ему, какие обстоятельства привели ее к. решению написать книгу, почему отец предложил ей заняться этой работой.

Девушка вынуждена была признать, что действительно собиралась написать о герцоге. Она ненавидела его за то, что он когда-то, во время того печального бала, сказал о ней. В результате все молодые люди отказались танцевать с ней и бросились на поиски более привлекательных дебютанток.

Он поселил в ее душе ненависть и одновременно какое-то странное волнение. Ей никогда не забыть его низкого голоса. Да и во всем его облике было нечто такое, что задолго до приезда в Вокс заставляло ее торопливо просматривать газеты и журналы в поисках его фотографий. Мерайза знала, что его красивое лицо с циничной усмешкой навечно запечатлелось в ее памяти.

Но именно этот низкий голос смеялся над ней и обозвал ее "морковкой"!

Когда она впервые увидела его вблизи, такого большого, сильного, со сведенными вместе бровями и сердито сжатыми губами, восседающего на огромном вороном жеребце, ее охватил испуг и она сказала себе, что он выглядит именно так, как она предполагала.

— И все же мне стало жалко его, когда он обнаружил, что Элин его дочь,— прошептала Мерайза.

Ведь и вправду ей никогда прежде не приходилось испытывать такого сочувствия к кому-либо, как в тот момент, когда герцог подошел к окну. Она догадалась, что все то время, пока он считал, будто жена обманула его и родила ребенка от другого, он в глубине души очень сильно страдал.

Мерайза вспомнила, что леди Беррингтон как-то заявила, что герцога обманом заставили жениться. Так ли это? Неужели какой-то хитрой и честолюбивой мамаше удалось создать ситуацию, из которой у истинного джентльмена есть единственный выход — женитьба?

Госпожа Федерстон-Хо не раз заявляла, что любой мамаше, решившейся устроить дочке хорошую партию, ничего не стоит расставить мужчине ловушку.

"Поэтому неудивительно, что холостяки предпочитают общество замужних дам,— со смехом добавила госпожа Федерстон-Хо.— Словно стервятники, эти хищницы подстерегают свою жертву. Если молодой человек дважды пригласит незамужнюю девушку на танец, это сразу же рассматривается как предложение руки и сердца. Если он пригласит ее прогуляться в саду или если их обнаружат вдвоем в пустой комнате, то ему уже ничего не остается, как вести се к алтарю!"

Неужели и герцог попался в расставленные сети, спросила себя Мерайза. Может быть, и девушка, на которой он женился, тоже была против того, чтобы связывать себя узами брака?

Как же все запутано, как все это трудно понять! Очевидно, герцог имел в виду себя, когда сказал:

"Большинства скандалов, которые вы с таким наслаждением смакуете в своей книге, не произошло бы, если бы не обстоятельства, не подвластные простому смертному. Ведь этих людей принудили вступить в брак с теми, к кому они не испытывали никаких чувств".

Наверное, именно это и произошло с ним и превратило в такого циника. Тяжелый взгляд и глубокие морщины вокруг губ — лишнее тому подтверждение. Он потерял веру в любовь, убежденно заключила Мерайза, он перестал надеяться, что в будущем его жизнь может измениться к лучшему.

— Но ведь человек не может существовать без надежды! — пробормотала девушка.

Она опять вспомнила о его жестоких поцелуях, о его руках, сжимавших ее с такой силой, что она не могла не только двигаться, но и дышать. Он был взбешен — и в то же время ему хотелось касаться ее. Мерайза могла бы понять его, если бы он ударил ее. Но целовать!..

По ее телу пробежала дрожь, и в ночи опять зазвучал голос герцога:

"Черт бы вас побрал! Прочь с глаз моих!"

Нужно немедленно уехать. Если она не покинет замок по собственной воле, герцог вышвырнет ее вон.

Она должна покинуть замок... оставить Элин... она должна оставить... его!

Наконец-то Мерайзе открылась истина, и это вызвало у нее новый приступ рыданий.

Ей совсем не хотелось уезжать. Мысль о том, что через несколько часов она навсегда покинет Вокс и больше никогда не увидит герцога, вызывала у нее мучительную боль. И девушка знала, почему в сердце возникает эта ноющая боль. Она любит его!

Конечно, она любит его! Эта боль, эта мука, как будто грудь пронзили кинжалом... вот она, любовь.