Читать книгу - "Табу на любовь, или Девочка чемпиона - Алекса Гранд"

пятнадцать лет связался с какими-то отморозками, психотропные начал употреблять. За это его поперли из секции, и у него окончательно сорвало башню. Дома мог по несколько дней не появляться, вещи ценные тащил, на просьбы матери никак не реагировал. В общем, все закончилось в кабинете у следака.

– Отмазали?

– Да. Батя подсуетился, чтобы пятен серьезных в биографии не было. После того случая Леха чуть утихомирился, но обиды не отпустил.

– А ты, тем временем, выигрывал турнир за турниром, – без посторонних подсказок сама выстраиваю наиболее вероятную картину из имеющихся вводных и делаю вполне логичные выводы. – Конечно, он тебя возненавидел. Ты рос в полной семье, был окружен любовью обоих родителей, наверняка имел до фига друзей и у девчонок пользовался популярностью?

– Да.

– Конечно, он тебе завидовал, – получив недостающие штрихи к портрету супруга, сползаю с кровати на пол и ныряю ему под руку, прижимаясь к горячему боку. – И завидует.

– И думает, что я приехал, чтобы забрать все, что ему принадлежит.

– А это не так?

– Только тебя, Рина. Только тебя…

Едва различимо шепчет Руслан, а у меня от его голоса мурашки крупные маршируют вдоль позвоночника. Притяжение становится непреодолимым, как будто меня подвергли гипнозу, и я перебираюсь к Бекетову на колени, обвивая руками его за шею.

Утыкаюсь носом ему в ключицу. Пропитываюсь его запахом. Целиком в нем растворяюсь и перестаю существовать, как самостоятельная единица.

Хочется застрять в этом уютном коконе навечно и никогда из него не выпутываться. Но инстинкт самосохранения противно зудит, вынуждая отлипнуть от большого и надежного Руслана.

Что будет, если в дверь сейчас постучится Светлана Алексеевна? Что подумает Роман Сергеевич, если застанет нас вместе? Что их невестка – девушка легкого поведения, вешающаяся на шею любому мужчине?

– Ну, я пошел, – откашлявшись, глухо роняет Руслан и поправляет край моей задравшейся кофты.

– Иди.

С огромным трудом его отпускаю. Шагаю следом до самого порога и невесомо скольжу пальцами по его лопаткам.

Ныряю в разворошенную постель и, на удивление, быстро проваливаюсь в дрему. Никаких снов не вижу, поутру чувствую легкую слабость в мышцах и долго пялюсь в потолок прежде, чем выбраться из кровати.

В этом доме все почему-то такое родное, как будто я провела здесь всю жизнь. Газовые шторы с золотистым узором, абстрактная картина на стене, аккуратное трюмо с баночками кремов.

– Доброе утро.

На кухне уже вовсю хозяйничает Светлана Алексеевна, и я моментально к ней присоединюсь. Она вытаскивает из духовки румяные сырники, я кладу в пиалы малину с черникой. Чай завариваем и улыбаемся.

У меня на голове впопыхах скрученный пучок, на теле болтаются футболка с шароварами, и так здорово от этой простоты, что хочется взлететь. Никто не требует от меня яркого макияжа, никому не нужны мои безупречные манеры, и я могу вот так беззаботно сидеть на стуле, поджав ногу, и отбивать ноготками по столешнице незатейливый ритм.

– Девочки, вы такие умницы. Завтрак уже приготовили, – первым на кухне появляется Роман Сергеевич. Принюхивается к витающим в воздухе ароматам и занимает место во главе стола.

Спустя пару минут в комнату проскальзывает Руслан. С легкой щетиной, в чуть помятой футболке он не кажется недосягаемым чемпионом. Простой, понятный, открытый. Родной. Ставший таким без каких-то уловок и манипуляций.

– Привет, ма. Доброе утро, Дарина.

Потягивается вальяжно, как большой ленивый кот, а потом случайно задевает мое плечо. И я отчего-то смущаюсь. Опускаю глаза в тарелку и заливаюсь румянцем.

Все чаще реагирую так на его появление, и это настораживает.

– Обалденные сырники, мам. Можно еще добавку?

– И мне. Ты просто богиня, Свет, – вторит сыну Роман Сергеевич, а Светлана Алексеевна от его милого комплимента расцветает.

Ей очень идет это имя. Она, действительно, настолько светлая и позитивная, что я не могу взять в толк, как рядом с ней вырос такой человек, как Алексей. Бесчувственный, холодный, злой.

Гоню от себя мысли о так удачно свалившем из города супруге и тоже тянусь за дополнительной порцией. Разговариваем ни о чем, мелочи несущественные обсуждаем. В общем, завтракаем, как самая настоящая семья, о которой я так отчаянно мечтала, и которой у меня не получилось.

Я была бы рада готовить мужу вкусные завтраки, обеды ужины. Я бы обязательно завела собаку, золотистого ретривера. И планировала бы совместные вылазки на природу. Только вот с Лешей мне это делать не хочется.

После того как заканчиваем с едой, сгружаем посуду в посудомойку и проводим несколько часов за настольными играми. Режемся в карты, выстраиваем из деревянных брусков пирамиду и скупаем друг у друга фабрики, отели, пиццерии в монополии.

Столько радости испытываю, что она меня переполняет и переливается через край. Только вот иссякает она так же стремительно и исчезает бесследно, стоит Алексею переступить через порог комнаты. Муж приклеивается хмурым взглядом сначала к Руслану, потом долго и тщательно препарирует меня и, скривив губы, чеканит.

– Всем хорошего дня. Дарина, поехали.

– Сейчас, пять минут. Мне надо вещи забрать.

– Заберешь в другой раз. Едем.

Не знаю, куда он так торопится, раздраженный и растрепанный, но решаю не спорить. Высоко вздернув подбородок, расправляю плечи и удаляюсь, не оборачиваясь. Стараюсь притушить разгорающийся внутри пожар, но только усугубляю все этими жалкими попытками.

Как будто заражаюсь от Леши этой звериной злобой и с чувством шарахаю дверью ни в чем неповинного автомобиля. Глохну и слепну от ярости, отравляющей мою кровь.

– Вот скажи, зачем я тебе?!

Ору так громко, что конечности разбивает лихорадочный тремор. Наверное, слишком много полярных эмоций хапаю, раз физически не могу продолжать лицемерить.

Ответа на вопрос не получаю. Выпускаю кислород из легких и топлю до талого.

– Ну, правда, зачем?! Ты по мне не скучаешь, стоит мне пропасть с твоего горизонта. Ты не умрешь от тоски и даже бровью не поведешь, если меня не будет рядом. У нас с тобой ни трепета, ни нежности, ни уважения. Лишь шантаж и контракт этот дурацкий. Я верну тебе все до последней копейки, только отпусти меня. Ты найдешь себе намного лучше – ту самую, единственную, светлую, рядом с которой будет петь твое сердце, и крылья вырастут.

Выдаю это все сумбурным потоком и взволнованно закусываю нижнюю губу. Зря, наверное, это все выплескиваю…

– Отпущу, – чересчур спокойно говорит муж и расслабленно