Читать книгу - "В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд"

— Сок? — предлагаю я небрежно, как будто мои пальцы не скользкие от ее влаги.

— А? — я поворачиваюсь, когда она с шокированным видом откидывает с лица непослушные светлые локоны. Она делает паузу, разглядывая апельсиновый сок. — О. Да, пожалуйста.

Я наливаю ей выпить, хмурясь при виде выражения страха на ее лице.

Она прижимает руки к щекам и качает головой, опускаясь на стул.

— О боже, что мы наделали? Он обязательно расскажет моим родителям.

Как только я услышал, что он говорит по телефону, я на скорости помчался через замок к ней. Ревность затуманила разум, хотя с результатами не поспоришь. Я боролся с мыслями отпустить ее, оставить в покое, дать возможность наслаждаться пребыванием, держаться подальше от нее, чтобы убедиться, что я не поддамся искушению. Но то, как он разговаривал с ней, лишило меня всякого контроля и разума. Я не позволю какому-то наглому дураку заполучить ее, тем более говорить с ней таким образом. Мне захотелось как-нибудь пометить ее, заявить права и отпугнуть его. А что может быть лучше, чем демонстрация?

В идеале, я хочу, чтобы этот мужчина был на глубине шести футов, но пока этого будет достаточно.

Я хмурюсь, глядя на то, как она смотрит на улицу безучастным взглядом.

— Тебя так сильно волнует, что думают твои родители?

— Ну, нет. Я просто… да. Думаю, что да.

Я протягиваю ей стакан и сажусь напротив, наслаждаясь тем, как ее взгляд скользит по мне.

— Боюсь, я ни у кого не буду спрашивать разрешения потрогать твою киску.

Она краснеет и пренебрежительно машет рукой.

— О боже, нет. Ничего подобного. Просто у моих родителей были грандиозные планы насчет на моего замужества с Чедом. Его родители дружат с моими.

Я приподнимаю бровь и жду, когда она продолжит.

— Это не их вина — это моя, на самом деле. Я была влюблена в саму идею любви, а не в него, и, вроде как, просто пошла на поводу. Ну, знаешь, создать семью. Эта большая мечта о детях и белом заборе из штакетника. Но у нас бы ничего не вышло. Многое бы отдала, только чтобы увидеть их лица, когда он расскажет им о тебе.

Я криво усмехаюсь.

— Они бы не одобрили?

— Нет, если только ты не тайный член королевской семьи или что-то в этом роде. Тогда тебе пришлось бы отбиваться от них палкой. Просто обычно мне нравится плыть по течению, и я никогда по-настоящему им не противостояла. Жалкое зрелище, да?

О, дорогая. Если бы ты только знала.

Ее плечи смущенно опускаются внутрь.

— Мне почти двадцать пять лет, и я никогда не говорила своим родителям «нет». Особенно отцу.

— Ты кажешься способной женщиной, — я наклоняю к ней голову с ободряющей улыбкой. — Я не могу представить, чтобы они были недовольны тем, какой ты стала.

— Ха. Можно подумать, что это так. На самом деле, отец не верит, что мои стремления к социальным сетям приведут к чему-то большему. Но я все равно хочу попробовать.

Я киваю головой и смотрю, как за окном падает снег. Я никогда не обращал особого внимания на родителей и воспитание. Люди умирают так быстро. Что такое семьдесят лет в великой схеме вещей45?

Конечно, я не могу сказать ей об этом. Полагаю, большинство людей неохотно идут против воли своих отцов. В конце концов, было время, когда и я искал одобрения своего.

Мой взгляд возвращается к ней.

— Твои родители верят, что брак с этим человеком принесет тебе счастье?

Она пожимает плечами, затем опускает взгляд с оттенком обиды и печали.

— Если честно, я не уверена, что они вообще думали о моем счастье. Это никогда не входило в список причин, по которым они хотели, чтобы я вышла за него замуж. Брак — скорее деловая договоренность.

— А, понятно.

Может быть, сейчас мир не так уж и отличается от моего, в конце концов, даже если это было столетия назад.

— Да. Но этого никогда не случится.

Затем, словно желая сменить тему, она берет тарелку и пододвигает ее ко мне.

— Хочешь печенье? Я не уверена, где Дойл их взял и сам ли приготовил, но они восхитительны.

— Я не ем много сладкого, — честно говорю я, скрещивая руки на груди и прислонившись к столу, за которым она сидит.

Она отодвигает тарелку.

— Ты многое теряешь. Ох, я сегодня видела кое-что интересное. Портрет, — она наклоняется к столу, заговорщически прикусывая губу. — Он похож на твоего прапрадедушку?

Я смеюсь и откашливаюсь, прикрывая горло кулаком, чтобы скрыть удивление.

— Их здесь очень много.

— На нем были золотые доспехи с изображением дракона.

— Да, это мой предок. Он построил замок на том месте, где он стоит сейчас, а деревня была построена примерно через столетие после замка.

— Это так круто. Знаешь, я тут немного подумала о том, что сказал Дойл. О том, что можно сделать с идеей косплея. Здесь еще никто не бывал, и поэтому я думаю, что у вас есть возможность сделать что-то грандиозное. Если вы сыграете на погружении в атмосферу с Дракулой, людям это понравится, и вам не придется принимать слишком много гостей каждый раз. Я думаю, вам нужно устроить что-то вроде торжественного открытия. Поблизости должна быть кейтеринговая компания46. Тебе не придется много работать… может быть, я не знаю, тридцать гостей или около того? — она наклоняет голову и кивает. — Этого должно хватить.

Дойл, скорее всего, описается от радости, если я соглашусь на что-нибудь из этого. От мысли о том, что здесь будет больше людей, у меня по спине пробегает беспокойство, но как я могу отказать ей? Я выбрасываю дурные предчувствия из головы.

— Что именно нужно для торжественного открытия?

— Ну, на самом деле никто не знает, что это место находится здесь. Но если я сделаю несколько упоминаний в своих социальных сетях… Я имею в виду, никто не знает наверняка. Вы можете получить приток людей, желающих здесь остановиться. Но решающим фактором станет Дойл и история с Дракулой.

— Дракула, да?

Она хихикает, ее щеки, наконец, теплеют, а меланхолия проходит.

— Да. Думаю, даже ты должен признать, что Дойл очень похож на Гомеса Аддамса, и ты буквально живешь в этом замке с атмосферой папочки Драка.

Я поднимаю брови.

— Папочка Драк?

— Я не виновата, что идея вампиров так горяча. Люди говорят, что ненавидят «Сумерки», но большинство из них