Читать книгу - "Принеси мне их сердца - Сара Вулф"

– Мы собираемся ехать ко двору, не так ли? – спрашиваю я.

– Не сегодня, – наконец отвечает она.

– Но…

– Сегодня принятие благословения, – поясняет И’шеннрия, встав из-за стола. – Оденься в белое и не усердствуй с макияжем.

Она ведет себя странно, но прежде, чем я успеваю что-либо сказать, И’шеннрия поднимается наверх. Это из-за того, что я сказала вчера? Терзаясь чувством вины, я возвращаюсь в свою комнату и начинаю перебирать наряды в шкафу. Нахожу простое белое платье, скромное, с нежным кружевом на подоле и воротнике. Я все гадала, для чего оно – среди сложных, расшитых золотой нитью туалетов оно выделялось как бельмо на глазу.

Благословение. Сколько времени прошло с последнего раза? Четыре года? Пять? Обрывки воспоминаний подсказывают, что мы с родителями посещали храм, чтобы получить ежегодное благословение на удачную торговлю. Случалось ли это каждый год? Или все-таки реже? Не помню. Но помню, что прежде, чем меня обратили в прислужницу Старого Бога, я была не менее набожной, чем все остальные.

И молилась так же усердно, как и другие.

Знал ли Кавар, что меня ждет? Когда я преклоняла колени в его храмах и слушала пение его жрецов, понимал ли, что маленькой девочке суждено превратиться в монстра? Было ли ему известно, что моих родителей убьют?

Если и так, то меня он не предупредил. И за это я ненавижу его еще сильнее.

В карете по дороге к храму я изучаю И’шеннрию. Она в похожем белом наряде, вот только воротник полностью закрывает шею, скрывая шрамы.

– Мы идем из-за того, что Гавик вам вчера угрожал? – спрашиваю я. И’шеннрия выпрямляется и молчит. В правой руке, полускрытой рукавом, она перебирает причудливые деревянные четки – с подвеской в виде голого дерева без листвы. Она трет дерево снова и снова, все более нервно. Визит в храм означает, что ей придется поклоняться богу, в которого она не верит, просто для поддержания образа.

Чтобы сбить Гавика со следа.

– Зачем мы так стараемся ради Гавика? – спрашиваю я.

– Я много раз тебе говорила – он самый могущественный человек в Ветрисе, – резко бросает И’шеннрия и вновь погружается в молчание. – И он сильно меня ненавидит.

– За что?

Она ничего не добавляет. Экипажи знати останавливаются у лестницы устрашающего каменного храма. Из дверей доносится слабая игра десятка арф. Вельможи проходят внутрь, одетые в разные оттенки белого и скромные украшения. Некоторые – наиболее набожные, как я понимаю, сжимают в руках железный глаз Кавара, и Гавик в их числе. Он пропускает людей внутрь, тепло приветствуя каждого, ну или настолько тепло, насколько возможно для человека с ледяным взглядом. Хотя, когда доходит до нас с И’шеннрией, он даже не пытается скрыть своего презрения.

– А вот и вы, леди И’шеннрия. Я уж начал думать, что вы не явитесь никогда.

Легким движением, незаметным никому, кроме меня, И’шеннрия сжимает четки так, словно пытается зачерпнуть в них сил, ее ладонь легко покрывает их целиком. Отвесив Гавику легкий поклон, она молча проходит внутрь, и я торопливо проделываю то же самое, едва поспевая за ней. На секунду мне кажется, что, стоит переступить порог, меня тотчас сразит гнев божий, но ничего не происходит. Возможно, Кавар пожалел меня.

Хоть я и не помню, как часто посещала благословения, форма храма знакома, как старый шрам; все вокруг сделано из камня, а в центре огромный провал, вокруг которой кольцами расположились уровни с рядами сидений. И пускай кажется, будто внизу собралась вся знать Каваноса, здесь могло бы разместиться еще много народу. Пользуясь возможностью, И’шеннрия садится подальше от остальных, я располагаюсь рядом с ней.

– Много лет не была в подобном месте, – шепчу я ей на ухо. Лицо И’шеннрии напряжено. – Однажды, когда я заболела, мама привела меня в храм, чтобы помолиться о выздоровлении, и в итоге меня просто стошнило на глаз. – Я указываю в центр ямы, где покоится огромный символ в виде глаза Кавара, выполненный из чистого золота.

И’шеннрия обжигает меня взглядом.

– Ты лжешь.

– Конечно – у меня почти не осталось прежних воспоминаний, – ухмыляюсь я. – Но признайте, это была забавная ложь.

Она морщит нос, и это, в конце концов, куда лучше, чем напряжение. Но едва последние несколько аристократов вместе со жрецами заходят внутрь, ее тревога возвращается, пальцы бегло, но с еще большей осторожностью, чем прежде, перебирают четки. Струны арф замолкают, входит верховный жрец вместе с королевской семьей – король Среф и королева Колисса в гармонирующих белых нарядах. Принц Люсьен тащится за ними в новеньком белом сюртуке, резко контрастирующем с его темными волосами и глазами, а вот его светловолосый телохранитель-подземник, напротив, щеголяет темным кольчужным доспехом. Они двое – словно перевернутое отражение друг друга. На миг мы с принцем встречаемся глазами, и сердце в моем медальоне стучит быстрее, но он быстро отводит взгляд и располагается вместе с родителями в самом нижнем кольце амфитеатра. Интересно, получил ли он мою записку? Он выглядит таким же «счастливым», как и И’шеннрия, но, уверена, это скорее связано с тем, кто проводит церемонию, чем с вопросами веры. Гавик с верховным жрецом поднимаются к глазу-алтарю и говорят синхронно, их голоса грохочут под каменными сводами.

– Среди друзей и среди врагов…

– Среди друзей и среди врагов, – эхом отдаются голоса знатных господ, бормотание И’шеннрии среди которых едва различимо.

– Изнутри и извне. – Гавик и верховный жрец делают паузу, чтобы толпа могла повторить слова. – Свет его знания касается всех, кто верен, свет его знания поражает всех, кто лжет. Сей закон мы чтим и сей закон озаряет нам путь.

Краем глаза я смотрю на И’шеннрию – никогда не видела, чтобы она молилась. Да и Ноктюрна никогда не делала этого напоказ. Интересно, Старого Бога восхваляют иначе? Есть ли вообще специальные обряды?

– Возвышающий человека светоч умов, да расступятся враги перед ним, как камень пред медью, как плоть перед клинком. Да скроется тьма незнания в дальних уголках, уступив Его свету. Именем Кавара.

– Именем Кавара. – Хором завершает толпа. Гавик прочищает горло,