Читать книгу - "Завтрак в постели - Сандра Браун"

– Да. Немного, – согласился он.

– Но почему, Картер?

Прислонившись к полке и взяв ее за руку, писатель тяжело вздохнул и медленно произнес:

– Не знаю. Временами я чувствую себя дорогой шлюхой.

– Но это же смешно!

– Да? – переспросил он. – Я пишу неплохо, у меня недурной стиль, я не занимаюсь плагиатом, да и от работы получаю удовольствие. Но! Иногда мне кажется: все, что я делаю, – бессмысленно. Пародия на реальную жизнь. Когда я начинал, все мои устремления были направлены на литературу. На чистую литературу! Я думать не думал о деньгах!

– Деньги – барометр, по которому окружающие определяют степень твоего успеха, – философски заметила Слоун. – И если у тебя много денег и тебе много платят, то это вовсе не уменьшает литературную ценность твоей работы.

– Может, так оно и есть, – с грустью согласился Мэдисон. – Но мне все же хотелось бы написать по-настоящему стоящую вещь, которая бы не зависела от коммерческого успеха.

– Так за чем же дело стало?

Картер взглянул в глаза Слоун с таким видом, словно ему в жизни никто не бросал такого вызова.

– Ты считаешь, я бы мог это сделать?

– Уверена, что смог бы. У тебя есть талант. Ты отлично пишешь. Конечно, напиши то, о чем мечтаешь. Наверное, ты уже и обдумал содержание.

– Да, – взволнованно кивнул Мэдисон.

– Вот и отлично. Напиши книгу для души, а потом вернешься к этим коммерческим произведениям. Зато получишь удовлетворение от интересной работы. Кстати, не могу себе представить, чтобы читатели плохо отнеслись к любой работе Картера Мэдисона, а в особенности к такой замечательной, какую ты задумал.

Молодой человек внимательно смотрел на Слоун, поглаживая пальцем ее щеку. Она так и чувствовала любовь, исходящую от него, ощущала, как эта любовь проникает в нее…

– Ты – нечто необыкновенное, – прошептал Картер.

– Нет, это про тебя надо сказать.

– Я так тебя люблю.

– А я – тебя.

Мэдисон шагнул ближе к ней:

– Я так и представляю себе твое обнаженное тело под свитером. Как ты думаешь, наш любознательный лавочник заметит, если мы проскользнем на склад и там.

– Ну и ну! Да сюда забрела настоящая знаменитость! – раздался внезапно громкий – отвратительный и гнусавый – голос.

Человек, нарушавший их уединение, был невысокого роста – на несколько дюймов ниже Картера – и щуплый. Прилизанные волосы открывали его, неестественно низкий лоб. Острая бородка придавала его внешности зловещий вид, а маленькие бегающие глазки напоминали глаза хорька. Его одежда была неопрятной. На груди, поверх свитера с высоким воротником, сверкали толстые золотые цепи.

– Ты чересчур скромен, Сидней, – медленно проговорил Картер, привлекая к себе девушку. Ей показалось, что этим жестом он хотел защитить ее. – Ты ничуть не меньшая знаменитость, чем я.

– Может, и знаменитость, не спорю. Но вот скромен ли я? Ничуть, мистер Мэдисон. Я – как, впрочем, и мои читатели – считаю, что к моим высказываниям стоит прислушиваться.

Слоун почувствовала, как напряглись мышцы Картера.

– Мисс Слоун Фэйрчайлд – мистер Сидней Глэдстон, – вынужденно представил он их друг другу.

– Здравствуйте, мистер Глэдстон, – пробормотала Слоун, не решившись протянуть ему руку, опасаясь, что Картер воспротивится этому, оберегая ее, как наседка оберегает цыплят.

– Мисс Фэйрчайлд! – произнес Глэдстон, слегка поклонившись.

Она знала этого человека. Его колонка дважды в неделю появлялась в «Кроникл», а эта газета считается одной из самых крупных. Его статьи всегда казались ей мелкими и полными злости. Казалось, он пишет их лишь из желания кому-то напакостить или отомстить за что-то.

Глэдстона куда больше интересовали подробности из жизни писателей, желательно скабрезные, чем их произведения. Она едва не задрожала, когда этот человек осмотрел ее с ног до головы своими сальными глазками.

– Мы не слышали, как ты вошел, – заметил Картер.

Глэдстон неприятно рассмеялся:

– Ты намекаешь, что не преминул бы уйти отсюда, заметив мое появление, так? Неужели, мистер Мэдисон, вы до сих пор сердитесь на меня за критику вашей последней книги в «Паблишерз уикли»?

– Я и тогда не сердился, и сейчас не сержусь. Эта заметка, как и все твои статьи, – настоящая халтура.

Глэдстон раздраженно втянул воздух своим узким носом.

– И тем не менее, – гладким голоском проговорил он, – я вижу, ты принял мой совет. – Он вновь оглядел Слоун таким похотливым взглядом, что ей незамедлительно захотелось вымыться.

– Что за совет, Сидней? – спросил Картер, сложив на груди руки и поглядев на своего собеседника со скучающим выражением.

Слоун все поняла.

– Постарайся вспомнить. Я написал, что любовные сцены в твоих романах скучны и лишены изюминки.

– Если ты имеешь в виду, что я не описываю группового секса, всяких извращений, садистов и мазохистов и тому подобных вещей, то да – ты прав. Изюминки у меня нет.

Критик насмешливо фыркнул:

– Да нет, я не совсем это имел в виду. Мне кажется, любовные сцены у тебя какие-то безжизненные. Вот я и написал в своей статье о том, что, вероятно, у тебя давно не было стоящего любовного приключения. И предложил, чтобы ты завел себе новую пассию. – Глэдстон выразительно поглядел на Слоун. – Судя по тому, что ты еще недавно держал руки под свитером мисс Фэйрчайлд, ты воспринял мой совет буквально.

– Ах ты сукин сын! – вскричал Картер, сжав кулаки.

– Оставьте эти неприличные выражения для ваших героев, мистер Мэдисон, они им как раз подойдут. А о насилии я, признаться, люблю лишь читать в книгах. Живьем я его презираю, так что нечего рычать и бросать на меня злобные взгляды. Я лично рад, что ты нашел новый источник вдохновения, а то я уже начал было опасаться твоей «Спящей возлюбленной». – Глэдстон уставился на грудь Слоун. – Теперь же я буду с нетерпением ждать каждой страницы, – многозначительно говорил он. – Думаю, ты не слишком часто даешь выспаться такой любовнице, как мисс Фэйрчайлд.

Одним прыжком Картер настиг Глэдстона и, обхватив стальными пальцами его горло; прижал критика к шкафу с книгами.

– А теперь слушай меня, Сидней, и хорошо слушай! Я бы с радостью придушил тебя одной из твоих цепочек, да не хочется руки марать. Твои заметки – сплошная грязь, и всем, кто их читает, это отлично известно. Только я, черт возьми, не представляю, как ты можешь хоть что-то знать о любви женщины. Тебе знакома одна страсть – напакостить какому-нибудь автору. И если ты лишь от этого получаешь удовольствие, то мне тебя жаль. Но вот за твои слова о мисс Фэйрчайлд я мог бы тебя убить, – продолжал Мэдисон. – И если ты посмеешь хоть слово написать о ней и выдумать что-то, то я приду за тобой. Это станет делом моей жизни, но я тебя, мерзавца, кастрирую! А если…