Читать книгу - "Среди гроз и теней - Анна Бруша"

Прозвучало брезгливо, но Дагней взглянула на меня с улыбкой:

– Конечно же, я говорю о мужчинах. Ты понимаешь.

– Но почему сам? Разве не мог он отправить армию?

– Разумеется, нет. Его дворяне должны видеть, что их властелин силен, и если дело дойдет до битвы, то они будут сражаться и проливать кровь за того, кто не боится пролить своей. После поговорим об этом в более приятной обстановке, а сейчас время занимать места… послушаем, что скажут… надзиратели.

Дагней сделала паузу в словах, так что туда могло поместиться сочное ругательство. После того, как они посадили меня в клетку, я не питала к ним ни теплых чувств, ни уважения.

Я думала, что блистательная наложница займет место в первых рядах, но она предпочла устроиться поближе к выходу.

Нет, дело было не в страхе перед магами. Она держалась безукоризненно, с привычной готовностью бросить обществу очередной вызов. Скорее всего, Дагней хотела иметь возможность наблюдать за всеми в зале.

В ожидании начала я рассматривала резной потолок. На нем какие-то змееподобные чудовища нападали на белых лебедей. Лебеди растопыривали крылья и изгибали длинные шеи. Весьма странный сюжет.

Но я не успела полюбопытствовать, что означает данная аллегория.

Надзиратель с гордым вытянутым лицом поднялся на кафедру, потер сухие руки и откашлялся. Разговоры в зале продолжались, как ни в чем не бывало. Его брови сошлись к переносице.

– Тишина, – сказал он, и голос его, усиленной магией, прокатился раскатом грома по залу.

Наступила испуганная тишина, а потом по рядам пробежали сдавленные смешки, но быстро стихли.

Тролль добился внимания.

– Яло эманта, – обратился он к наложницам, – вас собрали здесь, чтобы указать путь.

Дагней закатила глаза, а красивая наложница, сидящая рядом с ней, рассмеялась и сказала:

– Выход тут, рядом с нами, господин, мы его легко найдем.

Надзиратель не улыбнулся, нахмурился и обвел зал тяжелым взглядом. Он не дал себя сбить и продолжил сильным голосом:

– Так как я вижу перед собой заблудших и потерянных женщин, на которых по глупости ли, по невниманию или же по недомыслию, возложили непосильную ношу…

Он вздохнул, как будто испытывал к яло эманта сочувствие.

– Занятия магией и чтение книг отравляют разум женщин. Поэтому так много наложниц не выдерживают и становятся истеричными, злобными и замышляют всевозможные козни против своих покровителей.

От столь странного заявления зал замер.

А у меня перед глазами мелькнуло осунувшееся лицо Тиссы. Она похудела, губы ее были сухи и искусаны, но глаза… нет, это не были глаза сломанного существа, в них горел пламень ярости.

Интересно, а Маг тоже отправился вместе с королем? Она осталась одна в этом жутком поместье?

Я заставила себя сосредоточиться на речи надзирателя. Не надо было обладать каким-то особенно острым чутьем, чтобы понять: двигала этими странными мужчинами, носящими вместо поясов плетки, отнюдь не милосердие или забота, а изощренная жестокость, помноженная на ненависть. Чего я не могла взять в толк, почему своими противниками они избрали наложниц.

– Ты что-то предвидишь? – жадно прошептала Дагней.

– Ничего.

– Ничего хорошего?

В ответ я лишь тихонечко фыркнула.

А надзиратель продолжал сыпать словами. И чем больше он говорил, тем шире открывалась бездна глупости и предрассудков.

Он ставил в пример «добродетельных жен», полагая их положение идеалом, поскольку оно отражало «естественный порядок, данный нам природой». За этой шелухой выходило, что супруга мага или другого благородного тролля не могла перемещаться самостоятельно, распоряжаться своим приданым, покупать или продавать землю или дом, ее подпись на документе без подписи мужа или опекуна являлась недействительным. Жена не могла требовать правосудия без поддержки или свидетельства мужчины.

– Да, пленные человечки находятся в том же положении, – шепнула я Дагней.

И она рассмеялась неожиданно громко.

Это вывело других наложниц из оцепенения. Все молчали не из уважения к оратору, а скорее потрясенные его глупостью.

В конце концов, все это он вещал тролльчанкам, добившимся успехов в магии, в искусствах…

Но надзиратель как будто не уловил изменения настроения в зале и перешел на совсем уж возмутительные подробности.

– Еще один корень зла кроется… в… постели. – Воодушевленный наступившей тишиной, маг повысил голос и продолжил с еще большим пылом: – Одурманенные ложными идеями, с помутившимся от книг разумом, некоторые утрачивают всякое представление об истинном предназначении женщины и стремятся лишь к извращенным удовольствиям вместо добродетельного соития, которое должно, как это заведено естественными законами природы, заканчиваться зачатием и рождением детей – новых магов, верных нашему королю…

Последние слова потонули в невообразимом шуме, смехе. Мага в буквальном смысле освистали.

Надзиратель открывал и закрывал рот, но ни слова нельзя было услышать в гвалте, поэтому он напоминал злую рыбину, выброшенную из воды. Наложницы топали каблуками о пол, а некоторые принялись весьма метко бросать всякие мелочи, что нашлись у них при себе. Особенно успешными снарядами оказались довольно твердые конфеты, которые при метком попадании заставляли мужчину морщиться.

А потом, повинуясь единому порыву, женщины поднялись со своих мест. Из зала наложницы выходили, смеясь и обсуждая услышанное, сдабривая все весьма уничижительными замечаниями относительно надзирателей.

Многие восприняли речь как неудачную или мало уместную шутку.

Но мне все это таковым не казалось, о чем я сказала Дагней и Атали. Обе тоже были взволнованы, но держались за убеждение, что король не слишком благоволит этому ордену, и поэтому пространные речи надзирателей не будут иметь никаких последствий.

– Они хотят видеть нас деревенскими шептуньями, – в сердцах воскликнула Дагней. – Или домашними затворницами. Не знаю, что хуже. Не желаю, чтобы мои дочери выросли безграмотными и пустоголовыми, как это принято в некоторых благородных семействах.

– К счастью, они не благородные девицы, – не преминула съязвить Атали.

Так я узнала, что у блистательной Дагней имеется трое детей. Две дочери и сын. Мальчик воспитывается в одном из тролльих орденов, поскольку подает надежды в магии, а вот девочки находятся у родственников в провинции. Дагней видит их пару раз в год, когда весь свет отправляется на охоту.

– Весьма удобно, что у моего министра загородный дом всего в нескольких часах пути по туманам, – сказала она, но быстро сменила тему. – А что люди? Как обстоят дела у наложниц ваших магов?

Разговор о человеческих традициях и их сравнение с тролльими разожгли во мне любопытство. Позже, уже вернувшись домой, я решила проверить, как поживает самая влиятельная наложница Миравингии. Целительница Кьяра.

Для этого я устроилась в библиотеке и приказала Аян принести еще поленьев для