Читать книгу - "Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца - Елена Ларина"

— Не знаю, — смутилась я. — Вы, Юрий Юрьевич, всегда так неожиданно задаете вопросы, на которые сразу ответить сложно, что…

— Прошу вас, запомните — на меня можно рассчитывать, — многозначительно уставился на меня Карабас-Гайтанович. — И коли выпадет случай, обращайтесь, не мешкая. Договорились? Обещаете?

— Договорились…

— А сейчас спускаемся и — где ваша бесподобная улыбка? Вот, так-то лучше! Кстати, вы обворожительны сегодня, Мария Николаевна, вам очень идет белый цвет!

Спускаясь с Гайтановичем по лестнице, к шуму и тесноте, я машинально окинула взглядом зал. Вдруг дыхание мое остановилось, а сердце заколотилось в груди как бешеное.

Спиной ко мне, почти у самого выхода, небрежно засунув руки в карманы, среди ярко раскрашенных экзальтированных девиц действительно стоял Он! Я не спутала бы его спину ни с какой другой на целом свете. Степан Борисович, вероятно, рассказывал нечто невероятно смешное, так как слушательницы пребывали в полнейшем восторге. Девицы изображали танцовщиц варьете, и когда они хохотали, разноцветные перья на их головных уборах колыхались, как распушенные павлиньи хвосты.

Степан повернулся вполоборота, в хищном довольном оскале сверкнули зубы. Спина его подрагивала в приступе смеха, среди блеска и женского внимания он великолепно себя чувствовал.

Сама толком не осознавая, что делаю, я двинулась по направлению к нему. Вокруг все кричало, шумело и толкалось. Запахи еды и парфюма, смешиваясь, образовывали невероятный микс, который вызывал тошноту.

От волнения меня бросило в жар. Продираясь сквозь толпу, мельком бросила взгляд в завешенное нитями серпантина зеркало. Красные лихорадочные пятна на щеках контрастировали с белым пятном костюма — и никакого маскарадного костюма не требуется. Молодая телочка бежит по цветущему лугу к своему породистому бычку, только рожек не хватает.

К моему глубокому разочарованию, когда я сумела-таки прорваться к выходу, то Степана уже не увидела. Перья «танцовщиц» сникли, они обменивались разочарованными взглядами.

Я выскочила на улицу, под противную моросящую гадость, глотая ртом мокрый воздух. Напротив, через дорогу, он подсаживал в машину вальяжную холеную даму в пушистом светлом манто. Наверное, жена. Я стояла, тяжело дыша, и наблюдала, как Степан сел в автомобиль. Машина медленно тронулась с места и — уехала.

А может, и хорошо, что не получилось поговорить? Интересно, что бы я сказала? «Здравствуйте, дорогой Степан! Я — Мэри Блинчикова, помните меня? Ну как же, разве вы забыли, как весело мы проводили время на острове Гран-Канария два года назад? А это, наверно, ваша жена? Очень, очень приятно познакомиться!..» — размышляла я, не замечая, что вся дрожу под дождем.

«А счастье было так возможно, так близко…» Что-то будто оборвалось внутри, я посмотрела ввысь, на бегущие темные тучи, растянувшиеся по всему небу нескончаемым караваном тоски. Тучи плакали вместе со мной.

Я гоняюсь за призраком, за фантомом. Где же найти средство, которое заставит забыть о нем, навсегда вычеркнуть его образ из памяти? У него своя жизнь; вполне вероятно, он счастлив в браке. Как раз сейчас он распахивает перед супругой дверь их уютного семейного гнездышка. В спальной комнате в камине приветственно разгорается пламя, и подбежавшая собака радостно лижет руку хозяина. Супруги проходят к огню, туда, где на полу раскинулась мягкая звериная шкура и на стенах в полумраке играют причудливые тени. Он запускает пальцы в тепло мехового манто, и спустя мгновение оно с легким шорохом спадает вниз. Умиротворенная приходом хозяев собака, утробно урча, остается в прихожей у закрытой двери спальни…

Внутри, я знала, меня ждал взъерошенный и всегда чуть бестолковый Раевский с преданным взглядом. Уже, наверное, меня обыскался. Хорошо, что я не красила глаза, а то бы тушь обязательно потекла. Пронесшаяся мимо машина подняла фонтан грязных мерзких брызг, и я еле-еле успела отскочить назад.

Грохот музыки, донесшийся из ресторана, напомнил, что пора возвращаться.

Внутри было тепло и жутко. Во вспышках блицев и бешеном ритме цветных прожекторов меня встретил восторженный голос конферансье, усиленный микрофоном:

— Дамы и господа! Сейчас мы приступаем к самой непредсказуемой части нашего вечера, моментальной кондитерской лотерее! — зал взорвался аплодисментами и приветственным ревом — Мы долго искали достойного человека, ломали головы и не спали ночами, а все оказалось так просто, этот человек всегда был на виду и рядом с нами. Стоило его только попросить… — Молодец лихо повернулся на каблуках, и световая пушка выхватила из полусумрака зала фигуру особы из администрации. Тот стоял с серебряной лопаткой для торта и широко улыбался. — …Как он тут же согласился провести розыгрыш. Поприветствуем, дорогие друзья, нашего снисходительного и понимающего Ивана Ивановича, правую руку нашего мэра!

Остановив первого официанта с подносом, я схватила пузатый низенький бокал, напоминающий белый гриб шляпкой вниз, и отхлебнула порядочный глоток. «Реми Марти»… Ох, ну и жидкость! Перед глазами поплыли круги.

В моей бедной голове в такт бешеному ритму музыки словно застучали тысячи молоточков. Какое оригинальное решение — тупо напиться, и дело с концом. Но коньяк упал вниз, разбежался ручейками по телу, и стало тепло и приятно. И где же мой преданный ухажер? Я стала оглядываться в поисках Раевского.

Тем временем начиналась кульминация вечеринки. Зал вновь зашелся в приветственных криках и реве. Вертлявый конферансье пошарил глазами со сцены и выдернул из толпы красотку- русалку. Под ярким огнем прожекторов она слегка опешила, но моментально пришла в себя и заулыбалась, как признанная кинозвезда.

Помощник мэра бестолково топтался возле кондитерского произведения, пребывая в явном замешательстве и не соображая, что делать с серебряной лопаткой. Ведущий привлек красотку к себе и что-то зашептал ей на ушко. Она тут же встрепенулась, подскочила к помощнику и нежно обняла его за талию. Тот приободрился и засиял. Кто-то фотографировал из зала.

Под довольно плоские шуточки попсовика-затейника русалка с «правой рукой» мэра трудились не покладая рук. Помощник стоически кромсал на куски воздушный торт и важно передавал русалке. Конферансье стоял рядом и, подобно Коровьеву на балу, наклоняясь, давал ценные указания новоявленной Маргарите. Кто-то, видимо, фильтровал очередь. Русалкины волосы лезли в торт, публика смеялась. Все в нетерпении ждали развязки.

— Неужели, — бесновался шоумен, — неужели до сих пор никому не посчастливилось найти долгожданный сюрприз? Кто, кто станет тем счастливчиком, кто уедет сегодня вечером на этом замечательном автомобиле?..

Приспешник градоначальника уже довольно ловко делил последний кусок, как вдруг из толпы раздался вопль, перекрывающий все остальные звуки. Кто-то усиленно махал рукой. Секундная неразбериха и…

Я открыла рот от изумления. На сцене, обалдевший от неожиданности происходящего, оказался скромный аспирант и любитель шашек — Раевский! Конферансье метнулся, ловко ухватил его за руку, и вожделенный ключ, облепленный кремом, вознесся вверх, словно алое красное знамя.