Читать книгу - "В плену удовольствия - Элизабет Торнтон"

в беседке, похожей на ту, в какой уединились Эш и Ева, когда сад был полон посетителями. Сейчас место было безлюдным, не считая блюстителей закона и смотрителей, которые остались, чтобы прибрать.

Полицейский держал фонарь поднятым, пока Кибл переворачивал мужчину.

— Это гость вашей бабушки? — спросил констебль.

За войну Эш достаточно повидал тел со страшными ранениями, потому даже не вздрогнул, глянув в эти невидящие глаза.

— Нет, — ответил он, — этот не из числа бабушкиных гостей.

— Но вы знаете его, сэр? — осведомился полицейский.

— Да, — подтвердил Эш. — По крайней мере, я узнаю лицо или то, что от него осталось. — Он посмотрел на Кибла. — Этот мужчина возглавлял свору критиканов на симпозиуме.

Глава 10

На второй день после нападения Лидия очнулась от глубокого сна, и, похоже, дело шло к полному выздоровлению. Конечно, все рвались к ее постели, чтобы повидаться и поговорить, но доктор Брейн не позволил. “Лидия все еще очень слаба, — сказал он, — и для восстановления сил ей нужен покой”. Леди продолжали сидеть с ней по очереди, чтобы кто-то обязательно был рядом, если Лидии что-то понадобится. Присутствие Эша было принято без оговорок. Леди Сэйерс попросила его остаться, пока все более-менее не уладится. Она и понятия не имела, что их желания совпадают.

Эш весьма зауважал нескладного молодого доктора с грубоватыми манерами, ставившего на первое место интересы пациента. Он даже констебля заставил ждать и дал ему только пять минут, чтобы задать вопросы.

Спустившись вниз, Кибл выглядел задумчивым.

— В данный момент, — сообщил он, — миссис Риверс помнит лишь, что полюбовавшись на танцы в ротонде и вернувшись в ложу, обнаружила в своей перчатке записку. Видите ли, она сняла их во время ужина. Записка была подписана Анджело и содержала приглашение встретиться с ним для маленького тет-а-тет, когда все лягут спать.

— Господь Всемогущий! — Эш потер тыльную сторону шеи. — Есть ли у этой женщины разум? О чем она думала?

— Полагаю, она думала, что это романтично.

Воцарилось молчание, свидетельствовавшее о сомнении, по крайней мере со стороны Эша.

Кибл кивнул.

— Вопреки видимости, наша миссис Риверс знать не знает, какова жизнь на самом деле. Во всяком случае, таково мое мнение. У неё в голове не укладывается, что кто-то из утонченных джентльменов, встреченных ею в Воксхолле, мог оказаться негодяем. Что ж, теперь она получила урок и думает лишь о том, как бы поскорее вернуться домой к своей сестре в Ворвик.

— Она узнала напавшего на нее?

— Нет. Было слишком темно.

— А что с запиской?

— Она не может вспомнить, что с ней сделала. Готов поспорить, что записка обнаружится. Миссис Риверс хотела сохранить ее как сувенир. Давайте выйдем наружу, там мы сможем говорить более свободно.

На парадном крыльце Кибл поинтересовался:

— Вы никому не сказали об убитом мужчине, найденном в Воксхолле?

— Нет. Я сделал в точности, как вы меня просили. Кстати, я заметил, сады день и ночь патрулируют смотрители. Почему? Что вы узнали?

— Ничего особенного. Жертвой оказался Роберт Томпсон, у него остались жена и двое детишек. Супруга его понятия не имела, что он идет в Воксхолл. — Констебль покачал головой. — Такое случается сплошь и рядом. Респектабельному человеку нравится время от времени сорваться с поводка и связаться с низкими людишками.

— Он был уважаемым человеком?

— Владел и управлял гостиницей «Три короны», что на Глостер-роуд. Приличное место.

Эш на мгновение задумался.

— Полагаете, смерть Томпсона связана с нападением на миссис Риверс?

— На данный момент я бы сказал, что его ограбили и убили разбойники. Воксхолл, знаете ли, — любимое прибежище для воров и нищих. Не проходит и недели, чтобы на кого-нибудь не напали. Томпсону не повезло. Его ударили слишком сильно.

— Судя по его ранам, я бы предположил, что бандиты запаниковали.

— Или он сопротивлялся.

Эш не был готов принять очевидный ответ. Тот факт, что Томпсон присутствовал на симпозиуме и был убит в ту же ночь, когда напали на Лидию Риверс, порождал в его уме больше вопросов, чем ответов.

Он посмотрел на Кибла и задумался, не знает ли тот больше, чем говорит.

— Так куда мы отсюда отправляемся? — спросил Эш.

Констебль улыбнулся этим словам.

— Вы заботитесь о дамах, а я забочусь о расследовании и, если что-то выяснится, дам вам знать. — Он спустился по ступенькам и, словно только сейчас вспомнив, добавил, оборачиваясь: — Советую не упоминать о нашей беседе ни леди Сэйерс, ни кому-либо из гостей. Я хотел бы опросить их лично, когда, или если, всплывет имя Томпсона.

Кибл оставил Эша обдумывать его слова, а тот размышлял о том, что не помешало бы основательно покопаться в прошлом Томпсона, прежде чем выбрасывать его из расследования. Не желая перебегать дорогу Киблу, Эш решил, что вместо него мог бы действовать Джейсон Форд. Джейсон был осторожным, честолюбивым и имел хорошую репутацию. А также не страдал от избытка денег. Вознаграждение пришлось бы кстати.

* * *

Эш мало видел Еву с тех пор, как поселился в Особняке, но не считал, что она его избегала. Забота о Лидии занимала все ее время, и не только ее, но и остальных леди. Когда они не дежурили в комнате больной, то урывали по несколько часов сна для себя. Однако после беседы с Киблом Эш с нетерпением ждал разговора с Евой. Лидия могла сказать ей больше, чем пожелала рассказать констеблю, вдобавок Ева первой оказалась на месте преступления, когда на Лидию напали. Возможно, Ева видела или слышала что-то, о чем не сообщила, не понимая важность этого.

Такая оказия подвернулась, когда он в одиночестве сидел за ланчем в утренней гостиной, глядя в окно. Как только Ева попала в поле зрения Эша, он отбросил салфетку и поднялся. Присмотревшись, он увидел, что она вывела на прогулку Декстера. Выпив кофе в два глотка, Эш поставил чашку и пошел за ними.

Ева прогуливалась. Декстер, по обыкновению, носился, как ракета, гоняясь за стаями ворон или просто нарезая круги. Но он всегда беспрекословно повиновался команде «к ноге», и Эш, идя следом, предался праздному удовольствию, мечтая о Еве, так же покорной его руке, как Декстер ее.

Его посетило странное ощущение. У него уже была такая греза, только намного более чувственная. Эш покопался в уме, пытаясь воскресить сон. Детали всплывали обрывочно, но он помнил, что Ева была воплощением всего того, что — как он чувствовал — всегда прятала глубоко внутри, и именно он заставил ее раскрыться и показать себя. Ева из его снов была игривой, чувственной и восхитительно податливой.