Читать книгу - "Ты сказала, что это сработает - Энн Гарвин"

БДРЮ: Не медицинское. Я веду себя учтиво и корректно.

Я размышляла над тем, как ответить. Мой вопрос не должен был вступить в противоречие с его представлениями о корректности. Я сконцентрировалась и написала так:

Я: Думаешь, ей стало хуже?

БДРЮ: Нет.

Ответ пришел сразу. Без промедления. Простой, честный ответ, который уменьшил мое беспокойство. Это была игра, в которой правильно заданный вопрос позволял успокоить нервы, не требуя от Дрю мно- гого.

Я: Есть что-то, чего ты не можешь мне сказать?

БДРЮ: Отличный вопрос. Нет.

Фу, еще одно сообщение.

БДРЮ: Ты поспала?

Осторожное удовольствие.

Я: Да. Мы спали в дороге. Холли ворчит. Наша похитительница путешествует с нами. Мы в доме ее шамана.

Побежали три точки – я ждала его сообщения. Я улыбалась в предвкушении, понимая, как все это безумно звучит.

БДРЮ: Это образно или на самом деле?

Я: На самом деле.

БДРЮ: Когда в следующий раз поедешь за собакой, я с тобой.

Это он серьезно? Будь мы вместе, я бы нервно посмеивалась, пытаясь понять, флиртует ли он или говорит это всем подряд. Как подобает ответить крутой девчонке? И я написала уклончиво:

Я: По рукам. А сейчас мне пора. Буду пить кофе с шаманом.

БДРЮ: Вот ты какая.

Я: Да, я такая.

Несколько секунд я не шевелилась. Меньше беспокойства? Факт. Легкое удивление? Факт. Я умылась, вымыла руки и, чувствуя себя посвежевшей, закончила дела в ванной. Из гостиной доносились голоса Саммер и Марвина. Когда я дошла до двери, Саммер жестом пригласила меня войти и сказала:

– Марвин может устроить небольшое путешествие. Времени немного, пока Холли в душе. Приляг.

Моей интуитивной реакцией было категорическое «нет».

– Я просто хочу чашку кофе. Может быть, тост, если найдется.

Взгляд у Саммер был такой же разочарованный, как у моей учительницы во втором классе, когда она упрекнула меня за то, что я ручкой раскрашиваю контурную карту по строению Земли. Что ты, Саманта, что ты, ручка только для тех, кто уверен в правильности своих ответов. Тогда и сейчас мне претило разочаро- вывать.

Марвин сказал, улыбаясь тепло и ненавязчиво:

– Можешь мне довериться. Нам довериться. Если станет некомфортно, мы сразу прекратим.

Вам знакомо это ощущение, когда встречаешь кого-нибудь и сразу расслабляешься? Это случается нечасто, такая внезапная дружеская связь, когда инстинкт говорит: «Давай. Все отлично. Здесь нет красных флажков». Вот так я ощущала себя в присутствии Марвина. Его теплота была не такой, как у Дрю. В нем не было жара. С ним я была как под толстым одеялом, успокаивающим мою нервную тревогу. Мне не хотелось находиться с ним весь день или отдать ему все деньги. У Марвина было открытое лицо, как у учителя или медбрата, и оно располагало к себе. Ничего общего с обаянием харизматичного лидера секты.

– Можешь сидеть или лежать. Я быстро кое-что сделаю. Затем ты отправишься в дорогу.

Саммер кивнула и сказала:

– Я смотреть не буду, Саманта. Я пойду чиститься.

Она выбежала из комнаты, а я встала коленями на подушку рядом с барабаном, небольшим кружком ткани с парой камушков и чем-то вроде маракасов.

– Я во все это не верю. Я это делаю только… – Я запнулась. – Не знаю, зачем я это делаю. Я только что познакомилась с Саммер. Мы даже не подруги.

– Я знаю, – сказал он таким тоном, каким отец разговаривает с ребенком, уверяющим перед сном, что он совсем не устал. – У наших духовных проводников есть чему поучиться. Почему бы не узнать, что они говорят?

Моей реакцией на это заявление был 98-процентный скептицизм с капелькой «давай устроим это шоу» и щепоткой интереса, посыпанного сверху. Я, если угодно, была циничным, сомневающимся и отчасти любопытным капкейком. Думала ли я, что меня преследуют потусторонние силы? Хотела ли я узнать, что вокруг моей ауры витает какой-то чудаковатый дух-сталкер? Надо мной уже в этом мире довлела Холли с ее непрекращающимся прессингом. Мне совершенно не хотелось знать, давит ли мой муж толстым духовным пальцем мне между лопатками.

У меня был выбор: я могла прилечь на несколько минут и разобраться с этой странной ситуацией или дождаться того момента, когда Холли вылетит из ванной и примет решение за меня. Моя естественная реакция противодействия Холли, проявлявшаяся как в помещении, так и вне его, побудила меня лечь и скрестить руки на груди. Но во всей этой ситуации было нечто удивительное. Мне было любопытно.

Рядом с барабаном Марвина лежала сумка Саммер, поникшая и уязвимая. Из нее торчала папка с документами на кемпер и страховкой. Схвати я ее сейчас, мы с Холли освободились бы от Саммер, ее окольных путей и непредсказуемых маневров. Мы с Холли остались бы в кемпере одни. И Холли раздражал бы каждый мой ох и вздох.

Марвин нахмурился.

– Что сейчас произошло? Твоя аура потемнела.

Я посмотрела через плечо в сторону ванной и сказала:

– Давай ближе к делу.

Он провел по моему телу веером из перьев, положил мне на лоб камушек и тихонько постучал по плечу. Будь я сторонним наблюдателем, я бы закатила глаза при виде всех этих странных манипуляций. Вместо этого я предпочла их закрыть и попытаться расслабиться. Солнечный луч падал мне на ноги через большое панорамное окно, и тепло поднималось по телу. На этот раз я не устала, на самом деле я чувствовала себя бодрой – даже без утреннего кофе. Я открыла глаза и увидела, как Марвин концентрирует движения вокруг моей диафрагмы. Он сметал и тянул что-то невидимое, наматывал это себе на руку и стряхивал в воздух надо мной. Я представила себе не тянучку, а сладкую вату, потому что это выглядело легко, точно пар из кипящего котла. Я попыталась что-то почувствовать. Легкость или какое-то освобождение.

Я знала, что должна очистить свой разум, но я не тот человек, чей разум – спокойное место.

В колледже, до Джеффа, я встречалась с парнем по имени Марк. Он был неразговорчив. Марк-молчун, так мы его звали. Мы познакомились на семинаре по статистике, и он смог объяснить мне анализ хи-квадрата, тогда как профессору и учебнику это оказалось не под силу. Он нарисовал график с заштрихованными полосами и объяснил все простыми словами. Тогда я впервые поняла статистику. Я была так признательна, что встречалась с ним месяц.

Когда Кэти спросила, о чем