Читать книгу - "Сестры из Версаля. Любовницы короля - Салли Кристи"

Я не поднимаю головы, наблюдая за его передвижениями по комнате из-под опущенных век. Он потирает руки и смеется.

– Есть из одной тарелки с королем – вот так история для моего полка, скажу я вам. Но нет, у меня нет желания. Нет ни малейшего желания, мадам. – Я не знаю, почему эти слова настолько меня задели, но, признаться, задели…

Я продолжаю рыдать.

– А я-то дивлюсь, что же стоит за моим прошлогодним продвижением, – задумчиво произносит он. – А потом Его Величество заговорил со мной в июне, сделал комплимент моей лошади. «Отличная лошадь, – сказал он, – отличная лошадь с сильными ногами». Гм-м.

Мой супруг стягивает меня с дивана.

– Но вам не стоит задерживаться, мадам! Не позволяйте и мне себя задерживать. Что вы, я же верноподданный, как и любой француз. Мое единственное желание – угодить королю. Поторопитесь, поторопитесь к королю с этим запахом пачули и своими розовыми щечками. Чудесные новости, чудесные! У Гонто есть четверка белых лошадей, на которые я уже давно положил глаз… Держу пари, он отдаст их по дешевке, как только узнает…

– Никому не рассказывайте! – в ужасе шепчу я.

Он пожимает плечами.

– Может быть, нет. Вы должны рассказать мне самое важное, малышка. Теперь вы обладаете властью. – Он хрипло смеется и наливает остатки вина в свой бокал. – Те лошади такие прекрасные создания – чистокровные белые лошади! Вот так удача! Я знал, что именно я верну и приумножу семейные богатства. Я баловень судьбы, Луиза, – бормочет он и тяжело садится.

Я вижу перед собой маленького, некрасивого, никчемного человека. Я облачаюсь в накидку и выскальзываю в коридор, где меня уже ждет Башелье.

– Простите за опоздание, – шепчу я, шагая за ним.

Я слышу, как за спиной Луи-Александр кричит кому-то, чтобы ему принесли бутылку лучшего джина по эту сторону от Ямайки.

* * *

А потом поползли слухи. Поначалу это были отдельные нотки, которые вскоре превратились в настоящую песню. Слишком многие подходят ко мне и с лукавым выражением на лице задают вопросы, надеясь, что я заверю их в том, что они, по их мнению, и так знают:

– Скучаете по Пюизё? Он так давно уехал!

– Я видела, как ваш супруг ехал в новом экипаже, запряженном четверкой белых лошадей. Какое расточительство! К чему бы это?

– Вы редко стали присутствовать на ужинах у мадам де Виллар. Поговаривают, что вы ужинаете с королем. Вам повезло, что вас часто приглашают в круг избранных…

– В Библии написано, что кротость – это наследственное, что скажете, Луиза?

А потом, где-то месяц спустя после того, как обо всем узнал мой супруг, настала судьбоносная ночь. Тем вечером давали официальный прием в честь испанского посла, но мои обязанности фрейлины королевы не обязывали меня присутствовать на нем. Когда позже за мной приходит Башелье, я надеваю коричневую накидку с капюшоном и следую за ним по коридорам и черным лестницам. Поздним вечером свечей мало, дорога темная. Когда мы оказываемся у покоев короля, Башелье неожиданно хватает меня за руку и разворачивает, приговаривая, что я должна быть осторожнее, а то меня увидят. От резкого движения мой капюшон падает, и стоящие у дверей люди узнаю́т меня.

Вместо того чтобы развернуться и сделать вид, что мы здесь не ради короля, Башелье поспешно запихивает меня в дверь, тем самым накликая на меня позор. К утру об этом знал весь дворец. Ворота для сплетен широко распахнуты, и все тут же кинулись ко мне: приветствуют, оказывают теплый прием, упрекают, умоляют, улыбаются, вновь упрекают.

Все, практически каждый, считают личным оскорблением то, что я не поделилась с ними новостями о том, как мне повезло. Жилетт со мной практически не разговаривает, а набожные матроны избегают общаться со мной. И не то чтобы я обращала на них особое внимание, но мне не нравится, когда меня называют «подстилкой» или «битой вазой» всякий раз, когда мы встречаемся в коридорах.

И теперь все, о чем я мечтала и чего боялась, исполнилось. Мне не давали покоя слова Шаролэ: «Как только окружающие узнают правду о вас с королем, он слишком быстро охладеет».

«Это невозможно, – думаю я. – Людовик восхищается мною. Какое это имеет значение, что весь мир знает?»