Читать книгу - "Сестры из Версаля. Любовницы короля - Салли Кристи"

У Флёри другое мнение, и он в последнее время стал подталкивать Людовика к тому, чтобы он раскрыл нашу тайну. Флёри стал с презрением относиться к королеве и полагает, что для Людовика пришло время показать себя мужчиной, который сам выбирает себе любовниц. Честно говоря, я не знаю, что и думать. Втирая розовый крем, я ощущаю, как горит мое лицо. Я спрашиваю у Шаролэ, можно ли мне получить еще немного масла пачули, которое она давала мне на минувшей неделе. Людовик уверяет, что этот запах приводит его в восторг. Я еще больше краснею при этом воспоминании, а Шаролэ смотрит на меня так, как будто точно знает, о чем я думаю.

Ухожу я в подавленном настроении, вспоминая ее слова: «Как только люди узнают о вас с королем, он быстро заскучает».

Чушь какая! Прижимаю пузыречек с маслом пачули и баночку с розовым лосьоном, который великолепно пахнет, но ощущение такое, будто кожу с лица снимают. Но бéды на этом не закончились. В этот день мой супруг прибыл во дворец, чтобы присутствовать на полковом параде, а затем на ужине, поэтому останавливается в моих покоях, прежде чем вернуться в свой городской дом.

Жакоб передает мне записку от Башелье, камердинера короля: Людовик наведается ко мне до полуночи. Я беру эту записку, мое сердце поет. Вчера меня не пригласили, но сегодня я его увижу! Я бросаю записку в огонь, надеясь, что супруг мой ничего не заметит, и уединяюсь в спальне, чтобы Жакоб подготовила меня к аудиенции.

К моему ужасу, супруг входит в комнату, где я моюсь, и с любопытством смотрит на меня, прихлебывая вино из огромной кружки. Жакоб шикает на него, он уходит, оставляя после себя вонь, как после совершенно заплесневелого сыра бри.

Когда я выхожу, обнаруживаю, что он устроился за столом, чтобы отведать аппетитный пирог, который заказал себе. Ковыряет в нем пальцами, несказанно радуется, когда находит куриную голову, которую начинает шумно обсасывать.

– Восхитительно! – заявляет он. – Полковой ужин был жалким, всего двенадцать блюд, два из которых, да простит Господь, из морковки. Никакой тебе спаржи, хотя сейчас сезон. Просто позор! – Он выпивает бокал вина и наливает себе очередной.

С любопытством смотрит на меня:

– Это все ради меня? И прическа, и платье?

– Нет. – Я сажусь на диван. Нельзя, чтобы он оставался здесь, ведь тогда ему станет известно, куда я собралась.

– Ужасное вино. Зачем ты его пьешь? И в комнате столько пыли. Даже глаза распухли и чешутся. – Глаза у него действительно покраснели и отекли, но, по-моему, причина тому – выпитое.

Он доедает пирог, вытирает руку о скатерть.

– Ну-с, и куда это вы собрались? Уже почти полночь, а разоделись, как проститутка. Отвечайте.

Больше всего я хочу, чтобы он ушел. Хочу, чтобы он вернулся к своей дочери кузнеца, но мне не хватает духу сказать ему об этом. А может быть, он уже завел себе новую любовницу.

Он с любопытством разглядывает меня, а сам теребит маленькие ромашки, которыми я украсила вазу на столе. Он отрывает у цветка головку.

Я морщусь.

Он бросает ромашку на пол.

– Перестаньте, – шепчу я.

– Что? – Луи-Александр поворачивается, окидывает меня тяжелым взглядом, и я понимаю, что он сильно пьян.

Я не понимаю, почему он меня так ненавидит. Я долго старалась быть для него хорошей женой, а он мне никогда и доброго слова не сказал. Ни разу. Я вздрагиваю, вспоминая его прикосновения. Слава Богу, это было очень-очень давно, и я гоню как можно дальше воспоминания об этих ночах, чтобы больше никогда с ними не сталкиваться.

Я встаю с дивана и иду от света в темный уголок, выглядываю в окно. И наверху, и внизу все тихо. Граф де Матиньон отправился на охоту, забрав с собой своих проклятых собак.

– Подойдите сюда.

Я стою напротив него, вид у меня такой же несчастный, как и ощущения внутри. Плакать нельзя, не то потекут румяна и мне придется заново накладывать грим, а я терпеть не могу заставлять Людовика ждать. Почему он не уходит?

– Что вы скрываете?

– О чем вы? Ничего. – Я опускаю взгляд. Я слышу, как на улице бьют часы, из сада доносится заливистый смех. Скоро полночь.

– Вы пахнете, как турецкая шлюха.

– Откуда вам знать? – задаю я встречный вопрос. Мой голос звучит резко: нетерпение делает меня безрассудной.

Он в изумлении приподнимает одну бровь. На мгновение мне кажется, что сейчас Луи-Александр ударит меня, но он смеется, достает что-то застрявшее между зубов и бросает это в огонь.

– А вы изменились, – произносит супруг, и мне остается только недоуменно посмотреть на него – раньше он никогда меня не замечал, даже не смотрел в мою сторону, а сейчас разглядывает, словно свою любимую лошадь. Когда же он стал таким наблюдательным?

Вот напасть! Почему он просто не уйдет?

– Ну и кого же вы ждете, малышка? – дразнит он меня. Затем толкает меня на диван и вертит мою голову из стороны в сторону. – Хотите, чтобы я ушел. Я все вижу, чувствую! Знаю я вас, женщин. – Он искоса смотрит на меня. – Вы как испуганный заяц.

Я заливаюсь краской, мой подбородок подрагивает. Но плакать нельзя.

– Ха! Но это не Пюизё, это всем известно.

– Понятия не имела, что вы так пристально следите за изменениями в моей жизни, – горько произношу я. Почему он не уходит? Боже, как же я ненавижу этого человека!

– Вы моя жена, глупышка, – рычит он.

Во мне растет нетерпение.

– Оставьте меня в покое, оставьте меня в покое! – восклицаю я и, к собственному ужасу, понимаю, что произнесла это вслух.

– Нет.

Я начинаю плакать от досады, а потом говорю то, что не должна была бы говорить ни под каким предлогом. Но в тот момент ничего другого не остается.

– Вы не сможете удержать меня от встречи с королем, – рыдаю я. – Он отошлет вас прочь. Ваш отошлют… отошлют… – Я не могу придумать, куда бы отослать этого мерзкого человека. – В Луизиану…

– С королем? – изумляется Луи-Александр. – Что у него может быть общего с вами?

Но я уже это произнесла, так почему бы и нет?

– Это правда, – рыдаю я. – Это король. К нему я и собираюсь. Он… он любит меня… любит пачули.

Повисает недолгое молчание, а потом Луи-Александр запрокидывает голову и заливается смехом. Он бьет себя по колену, продолжая весело хохотать.

– Наш король! Эта жеманная тряпка… Стоп, – резко обрывает он себя, – не передавайте ему то, что я только что сказал. Но в этом есть резон, король и помочиться не может без совета Флёри, и я всегда удивлялся, почему этот монах так вами интересуется.

– Флёри не имеет к этому никакого отношения, – сухо отвечаю я. Никогда не думала, что мой муж такой проницательный, но сегодня он ведет себя, как настоящий лис. Хитрый, исполненный ненависти лис.