Читать книгу - "Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина"

он смотрит на меня так, будто я затронула что-то святое.

Поднимаю ладони в капитулирующем жесте и одними губами говорю: «Прости, не убивай, пожалуйста».

— Нет, конечно. - Голос у Дубровского очень серьезный. - Я никогда не вожу сам, если выпил. Даже глоток. Это… - Он замолкает, отводя взгляд к морю, и я вижу, как напрягаются его скулы. - Серьезно, Би.

Я понимаю, к чему он.

Я не сильно копалась в подробностях той аварии, картинки которой даже сейчас, даже зная, что все в прошлом и его жизни точно ничего не угрожает, все равно вызывают у меня приступ легкой паники. Но пару раз натыкалась на обрывки, в которых сквозил прямо намек на то, что водитель байка был пьян и по его вине чуть не пострадали невинные люди.

Между наим снова повисает затяжное молчание, но оно не тяжелое, а, скорее, меланхоличное. Достаточно уютное. Несмотря на напряженную ноту на которой случается новая пауза. Я отправляю ломтик сыра в рот, сосредоточенно жую и собираюсь с духом. Вопрос, который жжет изнутри, уже все равно не оставит в покое. Знаю, что он рискует, делясь со мной чем-то личным, но я тоже хочу быть честной. Хочу знать его. Настоящего.

— Слава, - начинаю потихоньку, на мягких лапах. - Я… читала про ту аварию.

Замолкаю, ожидая его реакции.

Он не двигается, не предпринимает попытки закрыть мне рот или любым другим способом дать понять, что мне лучше не совать свой длинный нос в его прошлое. Один раз ему это точно не понравилось, и если он снова хотя бы намекнет, что это не моего ума дело - я просто разом похороню все вопросы и больше никогда ни о чем не спрошу.

Воздух между нами становится гуще.

Мы смотрим друг на друга: я - с немым ожиданием, Слава - с немым одобрением.

— Расскажешь, что тогда случилось? - спрашиваю - и мысленно скрещиваю пальцы.

Он молчит несколько секунд, и я уже думаю, что все-таки перегнула, что его молчаливое разрешение мне просто почудилось. Но потом Слава выдыхает, откидывает голову назад и смотрит на звезды. Его профиль - резкий, почти скульптурный, с красивой идеальной линией носа - кажется еще красивее в свете фонаря.

— Я тогда ехал примерно в такое же время, как сегодня. - Его голос спокойный, без тени раздражения на меня или жалости к себе. - Дорога была мокрая, после дождя. Какой-то придурок на внедорожнике решил, что правила - не для него. Подрезал меня на повороте, я не успел среагировать. Байк ушел в занос, я вылетел на обочину. Асфальт, знаешь, не самый мягкий матрас.

Он усмехается, но в голосе нет ни капли веселья.

Я пытаюсь представить это - и сглатываю.

Скорость, тьма, скрежет металла.

Перед глазами - залитая кровью рука на асфальте.

Пальцами неровно сжимаю плед. Слава смотрит на меня, будто проверяя, готова ли я слушать дальше. Киваю.

— Не люблю оправдываться, Би, но в той хуйне реально виноват не я, - продолжает он, и на этот раз в простуженном голосе появляется легкая горечь. - Но как только прозвучала фамилия «Форвард» - журналисты набросились как стервятники. Мой отец…

Слава делает паузу, и я замираю, потому что это впервые, когда он называет Форварда старшего - отцом. К гадалке не ходи, что по какой-то причине ему это реально трудно.

— У него тогда был сложный период. Он сильно кому-то мешал, была дана отмашка «подвинуть». Пресса докопалась, что у важного правительственного чиновника, оказывается, есть незадекларированный доход и дивиденды, и… В общем, ты понимаешь. А тут еще и сынок влетает в аварию. Они раздули это до небес - мол, папаша покрывает своего оболтуса, который гоняет пьяным. Полная чушь, но ты же знаешь, как это работает - сначала появляется какой-то «неназванный источник» или «инсайд», вбрасывается «не потвержденная информация». А потом уже никто особо не вспоминает, что никакого официального заявления не было и что вся эта мудотня - просто говно не вентилятор. Правда никому не нужна, главное - заголовки.

Боль за него нарастает внутри снежным комом. Слава говорит спокойно, без надрыва, но я вижу, как напрягаются его плечи, как он пару раз сжимает в кулак лежащую на пледе ладонь. Он не жалуется, не просит сочувствия. Он просто делится.

— А шрамы… на животе… - Спрашиваю уже почти шепотом. - Они оттуда?

Слава секунду медлит, а потом, когда молча задирает свитер, обнажая живот, в его взгляде мелькает что-то похожее на уязвимость. Его татуировки сверху я примерно видела - там змея, путина, руны, черти, колючки. Это целое многогранное сложное полотно. И шрамы - мельком - тоже видела. Но сейчас он дает возможность рассмотреть без спешки, ближе - тонкие, белёсые линии пересекают кожу, некоторые скрыты под чернилами, но другие - глубже, неровные, тянутся к бокам. Там, где татуировок нет, видны следы ожогов - шершавые, чуть розоватые пятна. Мой взгляд замирает, и я чувствую, как горло сжимается.

Хочется потрогать, но я даже не знаю, больно ли ему, когда… чужими руками.

Почему-то кажется, что с моей стороны это будет вершиной наглости, поэтому не рискую и просто смотрю.

— Это еще не все, - на этот раз в его голосе появляется тень улыбки, но и она горчит. - Если б ты видела спину, вообще бы в обморок упала.

Если бы ты услышал, как я сейчас мыслено пускаю слюни на твой идеальный пресс, ты бы, наверное, потащил меня на костер…

Дубровский шутит, но я слышу, как тяжело ему это дается. Хочу ответить чем-то легким, подхватить его тон и сбавить градус наверняка не самой приятной для него беседы, но не нахожу подходящих слов. Вместо этого вздыхаю, набираюсь смелости и прошу:

— Покажи.

На секунду мне кажется, что он откажет. Но Слава медленно кивает, будто принимает решение. Садится спиной ко мне, вытягивает свои длиннющие ноги, и медленно стягивает свитер через голову.

Я задерживаю дыхание.

Его спина…

Она просто изуродована. Ожоги, неровные и темные, покрывают почти всю кожу от лопаток до поясницы. Два глубоких шрама пересекают позвоночник, как молнии. Это не просто следы - это похоже на карту боли, которую он носит.

Наверное, сейчас уже слишком глупо говорить какие-то слова сожаления, спрашивать, как ему было, через что он прошел. Я прикусываю губу на всякий случай, чтобы не нести чушь - рядом с ним у меня тормоза работают с