Читать книгу - "В сетях любви - Сесилия Грант"

В зеркале она увидела себя позади него, чопорную и сосредоточенную — ну прямо-таки усердный камердинер. Часто она брила его обнаженной или в каком-нибудь интересном наряде. Сегодня на ней были простая ночная сорочка с высоким воротом и фланелевый халат, подвязанный поясом. Ей надо было подготовиться к уроку, поэтому тратить время на любовные игры она не могла.

— Кстати, — сказал он, когда она ополоснула бритву в миске с водой, — боюсь, мне придется попросить тебя отказаться от той забавы, что ты себе придумала играть моими картами в «Бошане».

— Прошу прощения? — Ее рука замерла над миской.

— Хозяева хотят сохранить имидж своего заведения. — Он так и не открыл глаза. — А когда дама играет с джентльменами, это немного попахивает чем-то низкопробным, во всяком случае, мне так было сказано. Сожалею, дорогая. Я знаю, что это одно из твоих любим развлечений.

«Не называй меня дорогой». Она окунула лезвие в воду. Хотя то, как он ее называет, сейчас не так важно.

Она знала, что долго так продолжаться не может. Ей следовало быть готовой к такому повороту.

— Я и не догадывалась, что кого-то оскорбляю. — Четыреста десять фунтов лежали в ящике стола у окна, однако этой суммы было недостаточно.

— Я тоже, иначе я бы предупредил тебя. Но теперь нам придется вести себя благоразумно.

И в самом деле. Раздался грустный звон — это бритва ударилась о дно миски. Лидия ощутила, как в ней поднимается решимость. Если один путь для нее закрыт, придется искать другой. Она провела лезвием по полотенцу и с наигранной беспечностью спросила:

— А есть заведения, где играют дамы?

— Я бы не назвал их дамами. — Его наполовину обритый кадык дернулся в смешке. — Жалкие создания, и владельцы знают это. Не останавливаются перед тем, чтобы лишить их последнего фартинга, и ради этого разрешают им играть по крупным ставкам.

— Жуткое место, если судить по твоим рассказам. — Она снова провела бритвой по его шее. — Ты имеешь в виду, что там играют только против заведения? Не против друг друга, как в «Бошане»?

— Наверняка. Тип, который сдает карты или крутит колесо, работает на заведение. Проигрыши ему не прощаются.

Значит, шанса заполучить колоду нет, как и нет шанса разложить карты в нужной последовательности. Лидия прополоскала бритву и посмотрела в зеркало, проверяя результат своих трудов.

— Не понимаю, почему кто-то соглашается играть на таких условиях. Например, в таких играх, как двадцать одно, невозможность банковать ставит тебя в невыгодное положение, потому что при ничьей все отходит банкомету.

— Просто правила другие. — Ага. Они подошли к самому главному. — Думаю, есть заведения, где ничья считается как ничья и деньги никому не отходят. А есть заведения, где для банкомета установлены жесткие требования.

— Требования? — Она повторила это слово рассеянно, но ее внимание было заточено так же остро, как бритва.

— Есть заведения, где понтер может остановиться на пятнадцати, а банкомет должен брать карты, пока не наберет семнадцать. И на этих семнадцати он обязан остановиться. К тому же часто бывает, когда первую карту сдают картинкой вверх.

Пока он говорил, она держала бритву в стороне от его лица. Внезапный яркий отблеск дал ей понять, что ее рука дрожит. Она опустила бритву в миску и подавила поднимающуюся в душе бурю.

— То есть банкомет показывает первую карту, — спросила она просто для того, чтобы не молчать.

— И первую карту понтера. Так что сомневаюсь, что тут есть какое-то преимущество.

Глупец, тут есть огромное преимущество. Разве этого мало — увидеть карты! Ведь тогда она будет знать, что осталось в колоде. Даже после перетасовки первая карта банкомета может сказать ей о многом. Например, если это будет туз, она поймет, что у него хорошие перспективы, и сделает соответствующую ставку. И к этому следует добавить чрезвычайно элегантное обязательство банкомета добирать до семнадцати…

Что-то над головой привлекло ее внимание, десятки световых бликов, двигавшихся в том же ритме, что и бритва, которую она ополаскивала в миске. Она замерла, блики остановились и исчезли, как решенные уравнения. Надо бы провести кое-какие расчеты. Уж больно много переменных, чтобы она могла точно определить, как играть каждый хенд, но если взять карандаш и бумагу да еще посвятить этому несколько часов усердной работы, можно…

— Лидия. — Слово ворвалось в ее размышления, как скрежет ненастроенной скрипки. Оно странно прозвучало. Ей никогда не приходило в голову, что существуют правильное и неправильное произнесение ее имени. — Ты впала в транс? — Он открыл глаза, чтобы выяснить, чем вызван перерыв в процедуре.

— Прости меня. Меня отвлек свет. — Она насухо вытерла бритву и, посмотрев в зеркало, обнаружила, что он снова закрыл глаза.

Существуют мужчины, которые знают, как посмотреть на даму и заставить ее почувствовать, что на нее смотрят. Хотя, вероятно, тут вопрос не в знании. Они просто так смотрят на женщин.

Это к делу не относится. Вот сидит мужчина, к которому она «прилипла», и вот задача, которую ей нужно срочно решить. Она приставила лезвие бритвы к его щеке и повела его вверх, вместе с щетиной собирая мыльную пену. Есть мужчины, которые сидели бы с открытыми глазами. «Скажи, что тебя так захватило, — спросил бы такой мужчина. Мне интересно, о чем ты думаешь». И он наверняка попытался бы отгадать: «Это как-то связано с картами, да?»

Лидия положила бритву на бортик миски, и клочья пены со слабым плеском шлепнулись в воду. У некоторых мужчин нет камердинера и даже любовницы, и им приходится бриться самостоятельно. Стоя перед зеркалом, голым, возможно, с полотенцем, небрежно переброшенным через одно широкое, мускулистое плечо.

Нет, у Эдварда с плечами все в порядке. По стройности он мог бы соперничать с любым мужчиной. И все же, когда она закончила бритье, смыла остатки мыла с его лица и, посмотрев в зеркало, увидела, что его взгляд четко говорит о пробудившихся в нем намерениях, она поспешно отошла от кресла, туда, где лежала его жилетка.

— Как раз вовремя. — Она встряхнула жилет. — Мне кажется, я слышала, как подъехал твой фаэтон. — Действительно вовремя. Обычно за бритьем следовало несколько минут вполне определенных действий, если не полноценное возвращение в кровать.

Он оглянулся на окно, хотя, естественно, не мог видеть что происходит внизу, на улице. Один уголок его рта опустился, что свидетельствовало о колебаниях. Он провел рукой по правому бедру, обтянутому брюками из нанки. Было совершенно очевидно, что он что-то просчитывает, в том числе пытается найти ответы на вопросы насколько быстро она сможет его ублажить; насколько можно задержаться, чтобы соблюсти приличия; насколько сильно разыгрался его аппетит, чтобы заняться тем, о чем спрашивается в первом вопросе, и решиться на то, о чем говорится во втором.

Она выставила перед собой жилет и притворилась, будто внимательно разглядывает его, чтобы скрыть свое замешательство. Что ей делать, если он подзовет ее и заставит встать перед ним на колени? Раньше она ему никогда не отказывала.