Читать книгу - "Долина смерти - Карина Халле"

Только я почти уверена, что металл был золотым, а не серебряным, а на амулете было две горные вершины, а не одна.

Дженсен смотрит мне в глаза, и я вижу в них… тревогу? Сочувствие?

— Обри…

— Может быть, она была здесь, — мой голос звучит увереннее, во мне нарастает убежденность. — Разве это не слишком большое совпадение? Это было ее особое место, Дженсен. Она выбрала это место. Она посадила эти цветы.

Он не спорит, но я чувствую его сомнение. Я знаю, о чем он думает. Я вижу только то, что хочу видеть.

И он, вероятно, прав.

— Вопрос в том, зачем прятать браслет таким образом?

Я провожу большим пальцем по амулету.

— Может быть, она не прятала. Может быть, он сломался и упал. Или…

— Или кто-то другой положил его туда, — заканчивает Дженсен за меня.

Эта мысль посылает неприятный холодок по моей спине, несмотря на теплый день. Я осматриваю небольшую поляну, пытаясь увидеть ее глазами Лейни — уединенное место в дикой природе, место, где можно соединиться со своей одержимостью. Место, где никто не услышит ее крик.

Адам сделал это?

Адам убил ее и попытался скрыть улики?

Я пытаюсь посмотреть по-другому.

Как на место преступления.

Дженсен идет вглубь пещеры, где темнее.

— Здесь что-то еще есть.

Я иду за ним, пряча найденный браслет в карман. В полумраке я вижу на стене какие-то отметки, рисунки и что-то похожее на зарубки. Одни более старые, другие совсем свежие.

— Может, это записи группы Доннера, — тихо говорит Дженсен. — Некоторые из этих отметок совпадают с теми, что были найдены в местах их стоянок, где они вели счет дням. Но вот эти… — он указывает пальцем на свежие царапины, не касаясь камня. — Им не больше пяти лет.

Зарубки сгруппированы, некоторые перечеркнуты, другие нет. Под ними странные символы, геометрические узоры, которые повторяются.

— Что это значит? — спрашиваю я.

Дженсен сжимает челюсти.

— Трудно сказать. Может, кто-то проводил здесь исследования. Или это историческая реконструкция. Или…

— Или что?

Он колеблется.

— Группа Доннера занималась не только выживанием. Ходили слухи… легенды о том, что с ними произошло. О том, кем они стали.

— Ты говоришь о каннибализме? — я слышала эту историю от Лейни.

— Местные племена говорили, что употреблять в пищу человеческое мясо — это табу. Что это меняет человека. Не только духовно и морально, но и физически, — его голос становится тише, почти благоговейным. — Говорят, что у гор есть сила… что они сохраняют то, что должно быть потеряно, и превращают то, что не должно меняться.

Поднимается ветер, по коже бегут мурашки. В гроте вдруг становится тесно и темно, словно мы в ловушке.

— Говорят, там был младенец, — продолжает Дженсен. — Джозефина МакАлистер. Ее мать, Амелия МакАлистер, умерла. О родах никто не знал, а семья МакАлистеров отдалилась от остальных, построив свой дом в миле от них. Они стали подозрительными, набожными. Может, из-за каннибализма, может, из-за внутренних ссор. Но ходили слухи, что младенец выжил. Спасатели нашли его, но девушка, которая его отдала, была слишком юна, чтобы быть матерью и не говорила им, чей это ребенок, а только то, что это Джозефина, хотя люди вскоре это выяснили. Прежде чем они успели помочь ей, она убежала в лес и больше не появлялась.

Я вспоминаю свой сон.

Младенец на руках у Лейни.

Глаза того же цвета, что и у лошади.

— Так и не смогли доказать, что Джозефина была дочерью Амелии МакАлистер, — продолжает он, — хотя, похоже, девушкой, которая отдала ребенка, могла быть Нора, ее племянница. Как бы там ни было, ходят легенды, что ребенок никогда не был нормальным. Он был травмирован вещами, которые ни один ребенок не должен помнить.

Я моргаю, глядя на него.

— Какое отношение все это имеет к нашей истории?

Он пожимает плечами.

— Прямого — никакого, но эта история похоронена и мало кому известна. Все легенды имеют под собой реальную основу, Блонди. Может, твоя сестра искала именно это.

Я качаю головой, пытаясь понять.

— Даже если Лейни и знала какую-то легенду о младенце, она никогда не говорила мне об этом.

— Я говорю это к тому, что существуют гораздо более страшные истории, чем те, что мы знаем, и я думаю, что твоя сестра искала что-то, выходящее за рамки официальной версии, — он замолкает, потирая губы. — Одержимость может сломать человека. Но она может и привести к правде.

Я удивлена. Только что он был сдержанным и логичным, а теперь, кажется, верит в мифы.

— Ты слышал об этом в своей семье? Ты знаешь правду?

— Я слышал вещи, от которых ты обмочишь штаны, — говорит он таким тоном, что у меня по коже бегут мурашки.

— И ты расскажешь мне? — спрашиваю я недоверчиво.

— Если придет время. И если ты будешь готова.

Теперь я злюсь. Хочу сказать ему, что он несет чушь, но он отворачивается и осматривает пещеру.

— Пора уходить. Нас, наверное, уже ищут.

Несмотря на то, что он меня раздражает, я не хочу уходить. Я чувствую себя ближе к Лейни, чем когда-либо.

— А как же фотографии? Мы же должны задокументировать это место.

— Я все уже сделал, — он показывает на телефон в кармане. — Пока ты разглядывала браслет.

Эффективно. Чего еще можно было ожидать?

Я в последний раз смотрю на цветы. Синие лепестки поворачиваются к солнцу. Цветы Лейни. Посаженные там, где им не место, и вопреки всему растущие.

— Как ты думаешь… она ещё жива? — Вопрос вырывается непроизвольно. Я знаю, как это наивно и глупо. В глубине души я знаю ответ.

Лицо Дженсена смягчается. — Я думаю, нам нужно продолжать поиски.

Это не ответ, но я понимаю, почему он не хочет давать ложную надежду. Ведь совсем недавно я смирилась с тем, что найду лишь ее останки. Но браслет, цветы, странные знаки — все говорит о том, что здесь кто-то был. Как будто это послание, которое кто-то оставил.

Мы возвращаемся в лагерь. Я иду, погрузившись в свои мысли, и в то же время ощущаю присутствие Дженсена. Его уверенность, то, как он осматривает лес. Прежнее влечение сменилось профессионализмом, и я не понимаю, хорошо это или плохо.

— Так что ты знаешь об этом ребенке? — спрашиваю я. — О легенде, о Джозефине МакАлистер? Или это тоже из той серии вещей, от которых я должна буду обмочить штаны, и которые я не могу услышать, пока не буду готова?

Дженсен останавливается и смотрит на меня изучающим взглядом.

— Что конкретно тебя интересует?

— Все. Если Лейни этим интересовалась, я должна