Читать книгу - "Лорд зверей - Джульетта Кросс"

Ладони засветились лунным белым, на коже проступили крошечные светящиеся точки. Тесса ахнула, но я не отвлекалась, продолжая ласково баюкать поток и говорить с самой водой.

Разом плесо вздулось пузырями; в пальцы вернулось тепло — от дна поднялось жаркое дыхание.

— Боги, — засмеялась Тесса, опуская руку. — Тёплая. Почти горячая! Как ты это делаешь?

— Я виллоден. Не всегда выходит — вода может и ослушаться. — Я пожала плечами. — Но у меня редко капризничает.

Это не хвастовство. Правда. Пока мои сёстры мучились, осваивая свой дар, вода мне отвечала охотно. Всегда.

— На каком это языке ты сейчас говорила? — Тесса уже ставила Саралин на траву и лихо начала раздеваться.

— На древнем, наядьем.

Она разделась, принялась распелёнывать малышку. Я замялась — знала, как буду выглядеть без платья. Удивительно, но Тесса не уставилась на моё лицо и шею, где уже горели метки — я чувствовала мягкое тепло и гул магии, всплывающей, когда поднимается мой сиренскин.

Да, я — виллоден, но вызвать воду у меня получается лишь вместе с подъёмом сиренскина. Для меня эти силы связаны.

— О небеса и преисподняя! — Тесса засмеялась и понесла Саралин в воду. — Рай, Джессамин. Ты и правда любимица богов.

Она закружилась по пояс в тепле, окунула Саралин. Малышка захлюпала, заворковала. Халлизел звякнула смехом, чиркнула коготками по поверхности. Я улыбнулась. Никогда ещё мой дар не приносил никому такого простого счастья.

— Тёплая! Тёплая! — пропела Халлизел.

— Идём, Джесса. Не стесняйся!

Сердце споткнулось от «Джесса». Так меня звал только брат Дрэйдин. Я сглотнула и стянула платье, затем развязала сапоги. Поднимала взгляд — ждала, когда Тесса скажет что-нибудь про светящуюся кожу и узор точек, стелющийся по рукам и ногам, вьющийся вокруг груди и живота.

Но она в этот миг целовала мокрые щёчки Саралин. Потом взяла её на одну руку, сама ушла головой в тёплую воду и ладонями полила на крошечные рожки и волосы. Я выдохнула с облегчением и вошла к ним в глубину.

— Тебе не нужно стыдиться тела, — сказала Тесса.

Я глянула вниз — магия сиренскина мерцала на моих пышных линиях, на «слишком женских» изгибах, за которые мать меня всю жизнь пристыжала.

— Меня как раз этому и учили, — сорвалось у меня.

Тесса сверкнула на меня зло — но я знала: злость адресована тем, кто вбил мне этот стыд.

— Кто бы ни внушал тебе подобное, он кретин и поганый ублюдок.

Я рассмеялась — не ожидала услышать такие слова из её уст.

— Ты чертовски красива, Джесса. И эти светящиеся точки по всему телу — тоже. Это из-за того, что ты нендовир?

Я хотела сказать правду, но по-прежнему боялась стать парией для клана. Тесса добра ко мне, но это не значит, что она не предупредит своего мужчину, будто я в состоянии убить любого по щелчку пальцев. Я солгала:

— Спасибо. Да. — Когти уже вышли, я спрятала их под водой. Клыки тоже спустились — я утопила лицо, чтобы их не было видно.

Я не собиралась объяснять ей, зачем на самом деле это эфемерное сияние — чтобы заманивать мужчин, а затем убивать.

— Ты говорила на красивом языке, — мягко перевела тему Тесса. — Что именно?

— Это просьба, мольба воде — измениться ради нас и согреть наши замёрзшие тела.

— Дар выше всяких моих мечтаний, — вздохнула она. — Надолго хватит? Мужчины тоже успеют?

Я кивнула:

— Думаю, да. Попросим воду, когда закончим.

— Какая великолепная магия, Джесса. Радоваться бы тебе, что боги дали такой дар.

Я улыбнулась и кивнула, откинула голову и промыла волосы. На самом деле — просто хотела прекратить разговор. Больше не говорить об этом.

Моя семья никогда не гордилась моей магией. Неважно, что мои сёстры тоже виллодены. Именно мой тайный сиренскин сделал меня изгоем — для всех, кроме брата. Слуги меня избегали, дрожали при виде меня. Ни о какой камеристке, как у принцесс водится, речи не шло — словно я в любую минуту могла убивать ради забавы.

Впрочем, может, оно и к лучшему. Я рано стала самостоятельной, научилась делать всё сама. Это одна из причин, почему у меня хватило духу бежать из того мерзкого дома, чтобы найти себе другую жизнь.

С первого же раза, когда кожа вспыхнула и на ней проявились метки сиренскина, мать объяснила: мой дар для одной цели — соблазнять и убивать мужчин. В тот миг меня сделали оружием. И хотя у отца не было врагов в Мородоне, у других светлых фейри они имелись. Он понимал: за меня дадут богатое брачное вознаграждение.

Так и вышло. Лорд Гаэл был богат, и за право «владеть мной в браке» он отсыпал отцу сундуки золота и камней. Уверена, с той ночи, как я сбежала, отец проклинает меня каждый день. И мне плевать. Он меня никогда не любил. Не так, как любил Дрэйдина. Для него существовал только сын. Дочери — всего лишь разменная монета.

Вот почему после смерти Дрэйдина во мне поселился настоящий страх. Он был моим единственным защитником. Стоило ему уйти, я поняла: мои дни сочтены. И не ошиблась.

— Я вернусь к костру, — позвала Тесса, выходя на берег и оборачивая в полотнище себя и Саралин. — Надо поскорее досушить малышку. Не задерживайся.

— Недолго, — отозвалась я и поплыла к дальнему берегу, наслаждаясь тёплым обволакиванием воды.

Тесса оделась, накинула плащ, натянула капюшон, укутала Саралин:

— Оставлю тебе полотнище.

— Сейчас приду, — пообещала я. Халлизел вспорхнула следом за ними.

Мне нужна была минута в одиночестве. В груди проросла странная скорбь — и не вырвать. Дело было не в том, что я потеряла семью, уходя из Мородона, — в том, что у меня её никогда и не было. Кроме брата. А без него я — никто.

Здесь, в клане, я видела, какой должна быть семья. И хотя меня приняли — пока — я и здесь чужая.

— Она назвала это даром, — прошептала я, глядя на руку, наполовину в воде; метки сияли, пульсируя магией.

— Это и есть дар, — ответил шёпоток.

Я вздрогнула и вгляделась в камыши на этом берегу. Чуть над поверхностью воды светились два ярко-зелёных глаза — как первая листва весной.

— Кто ты? — спросила я, ниже уходя в воду — будто это могло спрятать мою наготу.

Наяда плавно скользнула из зарослей. Уши — не с одним, а с тремя отростками, как рыбьи плавники. Волосы цвета крыльев морфо струились лентами, тянулись за ней по воде. Тело светилось и синим, и зелёным, полупрозрачно-люминесцентным под поверхностью. Я не могла не заметить: на