Читать книгу - "Используемая единорогом - Эми Райт"

Я делаю долгий прерывистый вдох и, наконец, расслабляюсь в его объятиях.

— Я не смогу этого сделать.

Он не спорит со мной. Конечно, не спорит. Это Стирлинг. Я знаю, что веду себя нелепо. Рожаю не я.

— Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

— Что? — я отстраняюсь и смотрю на него снизу вверх. — Ты с ума сошел? Я не могу сейчас уйти. Ты тоже не можешь. Она вот-вот вытолкнет ребенка!

Мы оба оборачиваемся и смотрим на Сапфи. Жаль, что я не могу сделать больше. Хотя нет. Пот намочил ее гриву, и та прилипла к лицу и шее. Ноги дрожат. Напрягаясь, она издает громкий стон.

— Хорошо, — медсестра отводит хвост в сторону. — Последний раз.

Последний! Не успеваю я опомниться, как делаю еще один шаг вперед и тоже присаживаюсь на корточки, чтобы увидеть крошечную головку, высовывающуюся из тела Сапфи.

Твою мать!

Мне кажется, меня сейчас стошнит.

Это самая странная красота, которую я когда-либо видела в своей жизни.

С последним усилием Саффи тужится, и малыш буквально выскальзывает наружу. Медсестра ловит ребенка как раз перед тем, как он покидает ее тело, и Боаз поднимает Сапфи на ноги.

Она тяжело дышит.

Я плачу, смахивая слезы, которые не перестают литься.

Маленький единорог делает глубокий вдох и кричит изо всех сил.

Затем все смеются и плачут или и то, и другое вместе. Напряжение спадает, и Боаз укладывает Сапфи на огромную груду подушек. Найт сдвигается, немедленно заключая ее в объятия. Стирлинг присоединяется к ним. Медсестра, плотно укутав ребенка, вручает крошечный, невероятно маленький сверток Сапфи. Я смутно замечаю, что у него нет рога, только крошечный бугорок.

Сапфи поднимает на меня глаза и с улыбкой манит к себе.

— Спасибо, что ты здесь. Спасибо, что осталась.

Почему-то я не чувствую себя не в своей тарелке или неловко. Наверное, так и должно быть.

Вместо этого я нахожу место в куче подушек рядом с Сапфи, потому что это кажется правильным. Глядя вниз, я удивляюсь маленькому тонкому носику и огромным глазам ее прекрасной малышки.

— Как ты ее назовешь? — спрашиваю я.

Стирлинг обнимает меня, и я прижимаюсь к нему.

— Блисс, — говорит Сапфи.

Я киваю.

— Прекрасное имя. И она тоже.

— И твоя тоже, Джейд.

Я на мгновение теряю дар речи. Не в первый раз это происходит со мной сегодня. Я должна злиться, что Стирлинг выдал мой секрет. Хотя я не совсем уверена, зачем. В конце концов, им лучше знать.

Я киваю.

— Да. Я надеюсь на это.

Я думала, что смогу сделать все сама. Я думала, что должна.

Вот почему мы стадо. Слова Сапфи, сказанные ранее, продолжают резонировать со мной. Возможно, в них нет более глубокого смысла, кроме секса. Но для меня он есть.

Здесь, в волшебной роще, со Стирлингом и его стадом, меня окружает столько любви, что я не могу отделаться от ощущения, что стадо — это именно то, что мне нужно.

Может быть, он прав. Может быть, я все-таки его связанная пара. После сегодняшнего я почти уверена, что он мой.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Джейд

Я не знаю, чего ожидала, когда представляла, каково это — родить настоящего человека из ваджайджи. Что бы я ни представляла — все было неверно. Сапфи такая красивая. Я не могу перестать смотреть, как она держит Блисс. Кажется, что она просто знает, что делает.

Как, черт возьми, я должна это сделать?

— Ты будешь великолепна, — шепчет Стирлинг мне на ухо.

Я качаю головой, разрываясь между раздражением из-за того, что он так хорошо меня понимает, и благодарностью за то, что он всегда знает, что сказать.

Сапфи оглядывается.

— Хочешь подержать ее?

Я уставилась на Сапфи. Я?

Я уже собираюсь ответить, но раздается звонок, и я взрываюсь. Вырываюсь из объятий Стирлинга и подношу телефон к уху.

— Послушай, что бы ты ни продавал, кто бы ты ни был, мне это неинтересно…

— Миссис Хауэлл?

У меня возникает внезапное желание сплюнуть горечь во рту.

— Это больше не мое имя.

Я пытаюсь отойти от толпы. Я не хочу, чтобы они видели. Или слышали. Я откладывала эту проблему, но у меня на телефоне двадцать пропущенных звонков. В конце концов, мне придется вернуться домой. У меня плохое предчувствие, что там меня будет ждать неприятный сюрприз. В очередной раз я использовала Стирлинга, чтобы избежать собственного дерьма.

Рука Стирлинга на моем плече вызывает желание повернуться и раствориться в нем. Вместо этого я отталкиваю его и тут же жалею об этом, потому что в груди у меня так сжимается, что я едва могу говорить.

— Нам нужно поговорить о пятнадцати тысячах долларов, которые вы должны Гринвуд Файнанс, мэм, — говорит голос на другом конце телефона. — Когда вам было бы удобно?

— Простите, что?

— Пятнадцать тысяч долларов, мэм. Гринвуд Файнанс. Ну, пятнадцать тысяч семьсот шестьдесят три, если быть точным.

Я ругаюсь про себя. Никогда не слышала о Гринвуд Файнэнс. От звонков одного коллекторского агентства я, конечно, пряталась. И еще есть долг перед банком. Все это изначально не было моим — просто последний «подарочек» от бывшего после развода.

Возможно ли, что он каким-то образом использовал мое имя, чтобы взять в долг еще больше?

— Это официальное уведомление, о том, что мы изымем собственность на Трэмор-лейн в течение следующих двадцати четырех часов, если вы не сможете предоставить доказательства недавнего погашения долга.

— Что!? — я на мгновение отнимаю телефон от уха. Взгляд на него никак не делает происходящее менее реальным. В ушах у меня звенит металлическая вибрация. — Вы не можете…

Парень на другом конце провода говорит что-то еще, но я не могу слушать. Они могут это сделать? Копаться во всех моих вещах? Что, если они заберут все?

Повесив трубку, я поворачиваюсь к Стирлингу.

— Мне нужно идти, — я должна добраться туда первой. Я даже не знаю, как буду себя вести, если окажусь там, когда появятся коллекторы. Но мне ненавистна мысль о том, что они придут ко мне домой, когда меня там не будет.

— В чем дело? — Стирлинг звучит так спокойно. Так рассудительно.

Я колеблюсь. Я действительно должна попрощаться. По-настоящему. Он заслуживает большего, чем тайный побег. Я ненавидела себя, когда сделала это в прошлый раз, и больше не буду.

Но как мне сказать ему, что я больше не могу с ним встречаться?

Я позволила себе привязаться. Я позволила ему поверить. Черт возьми, на мгновение я и себе позволила поверить.

Затем суровая реальность