Читать книгу - "В плену удовольствия - Элизабет Торнтон"

она не была, точнее, на одиночество никогда не жаловалась. Сегодня вечером в черном расклешенном домино с широким капюшоном она могла сойти за монаха. Лидия называла ее «святым Франциском» за заботу о животных — бездомных или тех, с которыми жестоко обращались. Похоже, эта склонность распространялась у Анны и на людей.

Вспомнив о Нелл, Ева вздохнула.

— Почему у вас такое мрачное лицо? — удивилась Анна.

— Я подумала о той беглянке из Бедлама, — отозвалась Ева, внимательно рассматривая толпу. — Надеюсь, она нашла себе укрытие далеко отсюда.

— Сомневаюсь.

Ева повернулась, чтобы лучше видеть лицо собеседницы:

— Сомневаетесь?

Анна едва заметно пожала плечами:

— А куда ей идти? Кто о ней позаботится? Ведь кто-то однажды уже заточил ее в Бедлам — что помешает им сделать это опять? О нет, нашей беглянке идти некуда. Гораздо лучше для нее было бы остаться здесь, смешавшись с нищими, если только она сможет когда-либо научиться доверять людям, что вряд ли случится. Не думаю, что мы обнаружим ее в Воксхолле. Здесь слишком много посетителей.

— Вы говорите так, словно вы на ее стороне, — медленно произнесла Ева.

Анна негромко парировала:

— А мне сдается, вы знаете больше, чем рассказали.

Но ее пристальный взгляд не внушал страх: что-то в голосе этой женщины развеяло опасения, и Ева, повинуясь порыву, призналась:

— Ох, Анна, Нелл не душевнобольная. Она всего лишь испуганная девочка. Она едва может говорить. Если бы вы только слышали, с каким трудом она произнесла свое имя. Я бы хотела ей помочь, но она пуглива, как дикий зверек.

Собеседница сочувственно кивнула:

— С моими осликами то же самое. С некоторыми из них так жестоко обращались, что они теперь никогда не научатся доверять людям. Но мы изо всех сил стараемся им помочь.

Ева ожидала продолжения расспросов, но Анна внезапно поднялась и обратилась к сидящим за столом громким, веселым голосом:

— Почему бы нам не прогуляться вокруг ротонды?

Когда они вернулись к столу, салфетка миссис Контини исчезла.

Ева рассеянно слушала пылкий рассказ своей тети о множестве приятных людей, встреченных ею в Воксхолле, когда внезапно рядом упала тень, и мужской голос произнес:

— Мисс Диаринг, не окажете честь прогуляться со мной по саду?

Голос принадлежал Эшу Денисону.

Они продвигались медленно, потому что аллеи были запружены людьми, а Ева еще недостаточно наловчилась управляться со своим кринолином. Не все посетители были одеты в карнавальные костюмы. Многие были в вечерних нарядах. И только на лице у них были маски, а на плечах просторные плащи, называемые домино — иначе их не пустили бы на маскарад в Воксхолл.

Молчание спутника начало раздражать Еву. Вот она рядом с ним, разодетая в малиновый атлас. Выглядит восхитительно. Во всяком случае, настолько восхитительно, как и не надеялась. А с его губ не сорвалось ни единого комплимента! Он вовсе не напоминал мужчину из ее снов. Хотелось бы знать, о чем он сейчас думает! Этим вечером она сделала несколько робких попыток проникнуть в сознание Эша, но безуспешно. Чего-то подобного Ева и ожидала: Клэверли не могли сами выбирать, чьи мысли им под силу прочесть. Да и в чтении мыслей или получении посланий она была практически новичком.

Впереди них по тропинке шли леди Аманда и Джейсон Форд, один из «запасных» джентльменов леди Вальмеде, который, как и мистер Хендерсон, присутствовал на симпозиуме. Эта парочка, склонив головы друг к другу, смеялась и о чем-то болтала. Стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно веселее, Ева заметила:

— Кажется, леди Аманда приятно проводит время. Не думаю, что видела ее раньше такой оживленной.

— Может быть, вам захочется взять с нее пример?

Ева взглянула лорду Денисону в лицо в поисках намека на шутку, но он не шутил. Уязвленная, она откликнулась:

— Что я сделала не так?

Эш пожал плечами:

— Даже сегодня, во всем своем великолепии, вы выглядите так, что могли бы быть плакальщицей на похоронах. Знаете, о чем я думаю? Мне кажется, вы скучаете по своей записной книжке, той самой, в которую вкратце записываете впечатления о людях и вещах, чтобы впоследствии использовать в своих романах.

Он был далек от истины. Если Ева и выглядела мрачной, то лишь из-за того, что корсет совершенно ее измучил. Но она не могла в этом признаться — подобные вещи с мужчиной не обсуждают.

Управляя своими пышными юбками, Ева обогнула нескольких медленно фланирующих посетителей сада и ответила:

— Не всем же выставлять себя на посмешище, скаля зубы, как мартышка, над каждой незначительной шуткой. — Она сухо улыбнулась ему. — Или бросать страстные взгляды на каждую привлекшую внимание хорошенькую женщину.

Ответ позабавил Эша, и он не нашел нужным это скрыть:

— Так вы снова шпионили за мной? Мне очень приятно.

— Не обольщайтесь. Я просто наблюдала за происходящим вокруг. Именно этим обычно занимаются писатели, — возразила она холодным тоном.

Лорд Денисон увлек Еву на боковую тропинку, где было меньше гуляющих. Сперва она шла впереди него, но, поравнявшись с ней, Эш вновь вернулся к прерванному разговору:

— Я полагаю, для всего есть место и время. Но сейчас мы с вами в саду для развлечений. Люди приходят в Воксхолл, чтобы получить удовольствие. Удовольствие, Ева. Это вовсе не плохое слово.

Она бросила на него взгляд из-под стрельчатых бровей:

— Мы уже это обсуждали. Ваше единственное стремление — развлекаться. А по-моему, жизнь дана для чего-то большего.

В ответ последовало молчание, и Ева решилась снова бросить взгляд на своего спутника. На мгновение ей показалось, что эти слова причинили Эшу боль. Он был очень бледен, а на губах играла притворная улыбка. Его вид говорил яснее любых слов. И, несмотря на дар семейства Клэверли, Ева не знала, как расценить внезапную перемену в собеседнике.

Навстречу им выплыла величавая леди, напоминающая галеон с поставленными парусами. Она быстро приближалась, и разминуться с ней было невозможно. Оставалось или повернуть назад, или сойти с тропы.

Эш направил Еву в одну из небольших увитых плющом пергол, устроенных тут и там вдоль тропинки. Галеон на всех парусах проследовал мимо, но лорд Денисон не спешил присоединиться к прогуливающимся. Свет от фонарей, просачиваясь сквозь листву и рейки деревянной решетки, вычерчивал всюду, куда падал, узорчатые тени.

Ева посмотрела на спутника, на этот раз внимательно, и ее сердце екнуло. Истинные чувства Эша вновь были скрыты за обычным насмешливым выражением лица. Но у нее осталось стойкое впечатление, что ее небрежные слова задели его за живое.

— Эш? Лорд Денисон? — окликнула она тихо.

Он озорно усмехнулся:

— Ева, это ведь маскарад, а не церковный пикник.