Читать книгу - "Несносные дочери леди Элизабет - Юлия Арниева"

провалами на измученном лице. Лишь в глубине зрачков теплился огонёк облегчения. – Он жив и почти невредим.

Говард, до этого момента стоявший чуть в стороне, подобно молчаливому часовому, издал сдавленный звук – нечто среднее между кашлем и смешком. Его густые брови сошлись на переносице, прорезав лоб глубокими морщинами, а лицо выражало сложную гамму эмоций: облегчение, гнев и заметное разочарование. Рука старого воина невольно сжала рукоять меча так, что кожа на перчатке скрипнула.

– Кхм… невредим, – проворчал капитан, и в его тоне отчётливо слышалось сожаление, словно эта новость причиняла ему почти физическую боль. – Как ты вообще позволила себя увезти, да ещё если он был один? Чему я тебя учил все эти годы?

– Обманом взял, – сердито буркнула дочь, вскинув голову с таким достоинством, что даже в разорванном платье, перепачканная грязью, она выглядела настоящей леди. Её подбородок воинственно задрался, а в глазах вспыхнул огонёк негодования. – Собаку подослал, та ко мне прямо под ноги бросилась и скулит, лапа в крови… я думала ранена, а он… он сзади подкрался.

Я представила эту картину так ясно, словно видела собственными глазами: моя мягкосердечная Амели, всегда готовая прийти на помощь любому живому существу, склоняется над раненым животным и не замечает опасности…

– Я ему… – прошипела Лорен, и резко выпрямилась. В её голосе звучала такая холодная, сосредоточенная ярость, что даже у меня по спине пробежал холодок, будто кто-то провел по позвоночнику ледяными пальцами. В этот момент моя старшая дочь напоминала натянутую до предела боевую пружину, готовую распрямиться смертоносным ударом. Она шагнула вперёд, намереваясь немедленно отправиться к северным холмам, но Амели быстро схватила её за запястье с неожиданной силой для человека, только что перенесшего такое испытание.

– Не надо, – тихо, но твёрдо сказала младшая дочь. В полумраке её глаза вдруг блеснули странным, почти лихорадочным светом, а губы изогнулись в едва заметной, загадочной улыбке. – Я уже… Но он жив, мама, и относительно здоров.

В голосе Амели звучала такая уверенность, что я невольно вспомнила все её эксперименты с травами и зельями. Возможно, наш похититель действительно остался жив… но я сомневалась, что он сейчас чувствовал себя хоть сколько-нибудь комфортно.

– Эм… давай вернёмся к лошадям, и по дороге ты мне всё расскажешь, – произнесла я, чувствуя одновременно облегчение от того, что с дочерью всё в порядке, и тревогу, зная, на что способны мои девочки. В голове проносились десятки мыслей, сменяя друг друга с пугающей быстротой: что именно задумал похититель, как Амели удалось освободиться, и главное – что она могла сделать с человеком, учитывая её обширные познания в травах и зельях.

Ночной воздух пах влажной землёй и свежестью реки, а сквозь кроны деревьев проглядывали звёзды – такие же яркие и холодные, как гнев, всё ещё тлеющий в моей груди. Я обняла Амели за плечи, чувствуя, как она чуть дрожит, несмотря на тёплую ночь.

– Да, я ужасно устала и хочу есть, – неожиданно быстро согласилась Амели и, взяв меня под руку, прижалась к моему боку, словно стремясь впитать тепло и защиту. Её волосы пахли травами и дымом, а на щеке виднелась свежая царапина, тонкая, как ниточка, но всё же оставившая засохшую кровь.

Говард, шедший позади нас с факелом, чей неровный свет создавал причудливые тени на лесной тропе, откашлялся и спросил:

– Госпожа, а с похитителем что делать будем? – Его лицо, наполовину скрытое тенями, выражало сдержанную готовность выполнить любой приказ, будь то конвоирование преступника в город или более… окончательное решение проблемы.

– Связать и доставить… – начала я, автоматически выбирая наиболее разумное и законное решение, но осеклась, заметив, как Амели вскинула голову.

– Не надо, мама, – прервала меня Амели, впервые смущенно отведя взгляд, её пальцы нервно теребили порванный подол платья. В её голосе прозвучали нотки, которых я раньше не слышала – что-то среднее между замешательством и странной решимостью. – Он ничего дурного мне не сделал, да и не хотел.

Лорен, шедшая впереди, резко остановилась и обернулась, её силуэт на фоне лунного света казался вырезанным из тёмной бумаги. Недоверие и удивление отразились на её лице, а глаза сузились в подозрении. Она посмотрела на меня, безмолвно призывая не верить словам сестры.

– Рассказывай, – голосом, не терпящим возражения, проговорила я, кивком показав Говарду, чтобы следовал за нами. По моей спине пробежал холодок предчувствия – то, что я собиралась услышать, определённо не понравится ни мне, ни Лорен.

– Он жениться предлагал, говорил какой он и как меня любить будет. А еще прощенья просил, что вот так… – тихо ответила Амели, продолжая смотреть себе под ноги, словно рассматривая игру света и тени на опавших листьях. Голос её становился всё тише, но в нём слышалось нечто вроде… понимания? – Он когда меня увидел, ни о чем думать не мог.

Мы медленно пробирались по лесной тропе, и каждый шаг отдавался хрустом веток и шелестом листвы под ногами. Кто-то из ночных птиц тревожно вскрикнул над нашими головами, заставив меня вздрогнуть.

– И с каких пор таким вот способом замуж зовут? – сердито воскликнула Лорен, продолжая стискивать рукоять кинжала и озираться, будто ожидая, что из темноты выскочит ещё один потенциальный жених. Её голос сочился ядом, а движения стали резкими, словно каждое из них было отдельным обвинением.

– В Сольтерры так издавна было, только сейчас традиции позабылись, – пояснила Амели, бросив предупреждающий взгляд на сестру. Лицо младшей дочери в этот момент странно переменилось – исчезла усталость, а на смену ей пришла напряжённая настороженность, словно она защищала не себя, а кого-то другого.

– Вижу у вас было достаточно времени обо всем поговорить, – продолжила ворчать Лорен, и я понимала её злость, мы все переволновались, а здесь такая глупость. Её плечи были напряжены, а пальцы то и дело касались кинжала, словно она всё ещё ожидала нападения из тёмного леса.

– Это он по дороге мне рассказывал, когда увидел, что я кулон свой на ветку повесила, – с вызовом выкрикнула Амели, остановившись так резко, что я чуть не споткнулась. Лунный свет, пробивавшийся через листву, посеребрил её волосы и отразился в блестящих от слёз глазах. – Сказал, что так даже лучше, что он хотел бы…

– Ами, что случилось в избушке? – мягко прервала дочь, внимательно вглядываясь в её грязное личико. Следы слёз прочертили светлые дорожки на покрытых пылью щеках, а глаза, казалось, смотрели куда-то вдаль, будто видели нечто, недоступное нашему взору. – Он тебя обидел?

– Нет! Нет, мама, – поспешно воскликнула Амели, её глаза широко распахнулись от возмущения, а руки взметнулись в протестующем жесте. Лунный