Читать книгу - "Она моя. Забытая ночь - Лила Каттен"

– Вам лучше нанять адвоката и обсудить с ним все вопросы. Распишитесь в акте, – возвращает листок и подает мне ручку и электронный планшет.

Ставлю подпись на бумажном варианте, что я получила письмо и он уходит.

А я просто стою на площадке, перед дверью своей квартиры и не знаю в какую сторону мне идти сейчас.

Вхожу в кабинет бывшего мужа, и он лениво отрывается от чтения документов.

Смотрит презрительно и будто ему плевать, лишь на лице удовлетворение.

Хозяин положения.

Чертов победитель.

– Ты подал в суд, Костя? Серьезно? – кладу на стол бумагу, припечатывая ее сверху своей ладонью.

– Ты получила официальное уведомление, значит серьезно.

– Ты не можешь… не имеешь права ее отнимать у меня. Нет никаких оснований для этого.

– А ты уверена в том, что не имею, Дина? Ты подписывала бумаги после развода? Читала что там было написано?

– Да иди ты к черту, Подгорный со своими бумагами и правилами. Ты не отнимешь МОЮ дочь.

– Даже не пытайся бороться.

– Не пытаться? Ты в своем уме, Костя? Она тебе не нужна, к чему этот цирк?

– Я не позволю валять мое имя в грязи.

– Да ты и есть сплошная грязь, – кривлюсь, смотря на него.

Как же я его ненавижу.

– Не забывайся, Дина. У тебя были все условия для нормальной жизни…

– Нормальной? – кричу ему перебивая. – Это, по-твоему, нормальная жизнь? Сколько можно надо мной издеваться? Что ты, что твой ненормальный отец – не имеете никакого права, что-либо запрещать. Вы мне никто.

– Ты моя бывшая жена, а я отец нашей дочери, – начинаю смеяться на его слова.

– Отец? – он смотрит сощурившись. – А ты в этом уверен, Подгорный?

– Не понял? – стальным голосом спрашивает он.

– Она никогда не была твоей.

– Повтори, – встает с кресла и опирается кулаками о свой стол.

– Юля не твоя дочь, и любая экспертиза подтвердит это. Кстати, советую и сына от жены своей проверить, когда родит. Мало ли ты бракованный, да и она не монашка.

С улыбкой победителя выхожу из офиса, но почему-то чувствую себя проигравшей. Грядет буря. Я знаю… чувствую это.

Еду домой и залетаю в квартиру так быстро, словно за мной погоня велась.

Меня трясет, как ненормальную. Не могу даже снять обувь. Руки не слушаются. Виски пульсируют такой болью, что кажется острыми иглами пронзает череп.

– Что мне делать? Что делать? – хожу из угла в угол квартиры держа в руках телефон. – С чего начинать? Боже мне надо успокоиться.

Мои размышления прерывает входящий звонок, от которого я вздрагиваю. Я так надеялась, что это Раиса Ивановна, но на экране имя контакта «Мама».

Еще предстоит узнать куда делась свекровь. Надеюсь, с ней все хорошо.

Не принимаю звонок, потому что просто не в состоянии с ней сейчас общаться. Ссориться не желаю, а дельный совет от нее я вряд ли получу.

Сажусь в кресло и подтягиваю ноги к груди, роняя первые слезы.

Я сорвалась в кабинете Кости. Если он сейчас не отступит, то значит он меня уничтожит.

Открываю браузер на телефоне и начинаю искать адвокатов, громкие дела и главное выигранные. Но не успеваю прочесть и первой страницы, как мой телефон начинает вновь трезвонить.

Поднимаю трубку, потому что звонят с неизвестного номера, а на другом конце мама.

– Так вот как ты с матерью родной? Бессовестная, – начинает она орать.

– Ой мам, вот не до тебя сейчас.

– А когда тебе было до меня с отцом?

– Ты не слышишь меня? – кричу ей в ответ срываясь. – Костя в суд подал на лишение меня материнских прав, а ты мне мозги тут выносишь.

– Да что же ты сделала, что он так разозлился?

– Так, – беру себя в руки и говорю быстро и четко, – если ты не на моей стороне, то пожалуйста не звони и не накаляй. Я сейчас фактически на войне, и без тебя мне тут хватает нервотрепки. Считаешь этого козла святым – дело твое, но мне твои розовые очки будут большеваты.

Скидываю звонок и набираю Владимира. Мужчина долго не берет трубку, а после я слышу в ней лишь тяжелое дыхание и кажется хрипы.

– Алло? Владимир? Это вы?

– Дина, – с трудом проговаривает он и начинает кашлять.

– Что? Что случилось? У вас все в порядке? Вы где? Может помощь нужна?

– Я… все хорошо, – снова кашель. Мне страшно подумать о том, что с ним произошло. – Дина, с вами свяжется Захарова Ирина Павловна, она помощник вашего адвоката и вы расскажите ей что и как. Рая немного задержится, но приедет, как сможет.

– Хорошо. Я вас услышала. Где вы? Пожалуйста скажите мне, где вы?

– На углу Яб… – а дальше в трубку ворвался визг шин и треск.

Телефон был выронен видимо из рук. Громкий автомобильный гудок и тишина, нарушаемая редкими порывами ветра.

Я задрожала от рыданий. Меня не слышали на том конце телефона, но во мне теплилась надежда, что все не так, как мне кажется.

Не могу бросить трубку, просто не могу, но и как помочь не знаю.

Стоп! Угол чего? Открываю быстро ноутбук и карту города. Ищу улицы, начинающиеся на «Яб», в это время звонок прерывается с той стороны.

– Яблочкова улица, Яблоневый переулок и аллея.

Быстро раскладываю все в голове и решаю начать с Яблочковой, потому что там он живет. В Бутырском районе.

Прыгаю в такси и пока еду, ищу в сети новости об аварии или вообще чего-то такого. Бесконечные пробки отнимают кучу времени, поэтому на ближайшей остановке я расплачиваюсь и иду пешком минут десять.

Улица длинная, но судя по толпе, которая в пятистах метрах от меня, я понимаю, что это там.

Замедляюсь, потому что мне страшно. Страшно просто до жути, до спазмов болевых. Дохожу и протискиваюсь между этих охающих зевак. Народ расступается, и я вижу мужчину, который лежит на животе с вытянутыми руками над головой, рядом телефон.

Я узнаю в нем ставшего таким родным Владимира, но не могу в это поверить и потому подхожу, опускаюсь на колени. Заглядываю в его избитое лицо и начинаю рыдать.

Кровавые подтеки на руках, сбитые костяшки, через рубашку просачивается такая же алая кровь.

«Ублюдки. Чертовы звери».

Люди стали шушукаться, а меня вдруг осенило.

– Вы скорую вызвали? – оглядываюсь по сторонам, а сама шарюсь в сумке выискивая телефон. – Вызвали? Хоть кто-то? Никто? Вы такие же звери, как и те твари что сотворили подобное. Повытаскивали свои смартфоны и снимаете, убивая человека не своими руками, а равнодушием.

Достаю