Читать книгу - "Преданная истинная - Лана Воронецкая"

громко вслух. Получается вместе с огненным сгустком, выжигающим траву под ногами, и облаком дыма, застилающим картинку перед глазами.

Веду себя, как малолетний юнец. Ещё кончить в штаны не хватало.

Мне надо спустить злость.

Я даже знаю на кого…

Почему Ландия промолчала? Почему не стала оправдываться, не попросила помощи?

Не верю, что девочка хотела быть с тем малолетним придурком по собственной воле. Тот запах её страха в капище возникает перед носом, маячит красной тряпкой, требуя вышибить дух у идиота.

Ухожу порталом обратно, в пристанище богов.

Я хорошенько вырубил назойливого ухажера. Возможно, он ещё валяется у их ног.

Пусть молится богам, чтобы оставили в живых.

*****

Сквозь рассеивающиеся клубы дыма в роще слышится надсадный женский кашель.

За уцелевшими берёзами прячется расстроенная драконица, шепчет себе под нос, сжимая кулаки:

— Так вот, кто тебя укусил… Полукровка архимага, дрянь!

Ей прилетает грозный мужской окрик:

— Оливия! Наконец, я тебя нашел. Ты куда пропала?

Она отмахивается, всё всматриваясь в опаленные ветки стройных берёзок, лишившихся части коры и листвы.Смаргивает слёзы. Проглатывает ком в горле, сипло выдавливает выдуманные оправданья:

— Решила прогуляться, пока ты разговаривал с племянником.

Аврелий подходит ближе, встряхивает свою истинную.

— Ты сдурела? Ты задирала хвост перед чужим драконом! Я видел собственными глазами, как он обрушился в небе на тебя. Что? Поимел? Дала ему прямо в воздухе, по-звериному?

Оливия запросто выворачивается из человеческой хватки. Окидывает его презрительным взглядом.

Что с него взять? Да, он - её истинный, но всё же просто человек… Люди -что пыль под ногами. Хотя, теперь Аврелий будет очень долго жить. К тому же, у них родится общий ребёнок.

Оливия складывает руки на ещё неокруглившемся животе и злобно вскидывает подбородок.

— Не твоё дело, — щерится, шипит. — Это не чужой дракон! Это дракон Тревиса, моего мужа!

— Твой муж давно мёртв. Пора оставить прошлое. Пора забыть и снова радоваться жизни, — и понижая голос, с грустью договаривает: — Со мной.

Оливия поднимает глаза, полные боли.

— Я не могу его забыть. Я так скучаю по нему.

Слезинка скатывается по щеке.

Аврелий обнимает. Она сначала дёргается, но потом затихает, укладывая голову на мужской груди. Сломленным голосом шепчет:

— Аврелий, ты согласишься на тройственный союз. Снова. Я не хочу без него жить!

Он нежно гладит свою истинную, успокаивая:

— Оливия, воспоминания не дают тебе начать новую счастливую жизнь. Ты думаешь о нём лишь потому, что его больше нет в живых. Придумала себе всякие красивые картинки, розовые фантазии и упиваешься ими. Если бы Тревис остался жить, уверен, что ты бы не испытывала к нему таких теплых чувств.

Она тихонько всхлипывает:

— Мы с ним так любили друг друга много сотен лет.

— Не так, как мы с тобой любим друг друга, дорогая. У нас -истинная связь.

— У нас с Тревисом родился ребёнок.

— Да, милая, и мы его растили все троём. Даже твой сын принял свою истинную человечку и взял её в жёны. Несмотря на твой протест. Мы вырастили хорошего парня! — он протискивает руку между телами и трогает её живот. — Дориан взрослый. У него теперь своя семья. А у нас с тобой родится общий ребёнок. Оливия, ты столько лет не могла забеременеть. Наконец, чудо случилось. Я счастлив, у меня нет слов. Оставь прошлое позади. Я снова настаиваю, давай официально оформим наш союз.

Оливия напрягается в его руках.

Аврелий уговаривает:

— Что тебя не устраивает? Моё положение? Я приложу все усилия, чтобы занять человеческий престол.

Оливия отстраняется, не смеет поднять глаз. Но смеет говорить:

— Ты -не дракон.

Аврелий играет желваками, сотни ругательств крутятся на его языке. Он плотно сжимает челюсти, чтобы не сказать то, о чём потом будет жалеть.

Оливия, так и не подняв глаз, говорит тихим ровным голосом:

— Ты согласишься на тройственный союз.

В березовой роще расплывается вязкая тишина, нарушаемая лишь слабым шелестом уцелевших крон над головой.

Немое противостояние длится несколько минут.

Аврелий гулко сглатывает и произносит:

— Ты будешь с Тревисом снова вместе. С тем, что осталось от него… — и пересиливая внутренний протест. — Я помогу.

Оливия решается бросить взгляд украдкой.

— Ты уходишь от прямого ответа…

Молчание. И её следующий вопрос:

— И ты не будешь ревновать?

Желваки снова проявляются на лице Аврелия, он цедит сквозь зубы, которые не удаётся полностью разжать:

— Буду. Немного, — пауза. — Я потерплю. Ради тебя, ради ребенка. Ради нас всех.

В прищуренном взгляде Оливии сквозит недоумение. Ей кажется, что Аврелий юлит. Что он не договаривает? О чём молчит?

Глава 15

Амир

В академском капище царит полумрак. Тусклый свет проникает лишь в маленькие окошки под высоким потолочным сводом. Витает запах воска, но свечи не горят – сейчас не время службы.

Зато, сейчас самое время ответить по грехам.

Разминаю пальцы, выискивая взглядом тюфяка, который, как и положено тюфяку валяется под ногами – у священных стоп Драго трёхликого, где я его и уложил “отдохнуть”.

М-да… Немного я перестарался, не рассчитал силу. По идее, должен уже очнуться. Слабак.

Стою прямо над ним, рассматривая свысока.

Что рыжая драконица в нём нашла?

Молодой. Вздыхаю. Ну, так и я не считаю себя старым.

Хотя, Ландия совсем юна. Но, ей уже есть двадцать один. Совершеннолетняя. Причём, даже по драконьим законам. В отличие от человеческих, где совершеннолетие наступает в шестнадцать лет.

Мотаю головой, отгоняя назойливые мысли о девчонке. Да, я слишком взрослый для неё. Не стоит забивать себе голову глупыми фантазиями.

А стоит выместить весь сумбур, скопившийся в мыслях. И побыстрей.

Приседаю. Перехожу на магическое зрение, выискивая сбитые магические потоки в ауре подлеца. Потом точки на его теле, отвечающие за сбой.

Обхватываю бедовую черноволосую голову руками, располагая подушечки пальцев в ключевых местах. Слегка надавливаю с разной силой – это словно играть на музыкальном инструменте.

Когда-то в детстве, кажется так давно, что это было в другой жизни, отец брал меня с собой к тибетским магам-отшельникам, живущим высоко в горах. Они никого не принимали, не пускали к себе близко. Но отец так отчаянно жаждал вылечить меня, что ему удалось найти путь.

Самый главный маг – лама – дал разрешение отцу на приём. Мы посещали горный народец несколько раз, но всё напрасно. Лама витиевато намекал отцу на древнее проклятье, поселившееся в моей крови,