Читать книгу - "Легенда о яблоке. Часть 2 - Ана Ховская"

– Желаю удачной поездки!

Через секунду она закрыла дверь с другой стороны, прислонилась спиной к двери и, закрыв глаза, медленно сделала несколько глубоких вдохов.

– Что-то не так?– спросил тонкий женский голосок.

София тут же широко открыла глаза и выпрямилась, как струна. Перед ней стояла Вивьен и, как новогодняя елка, светилась от счастья.

– С чего вы взяли?!– пренебрежительно возразила София и окинула рыжую сердитым взглядом.

– Мне показалось, что вы расстроены?– отходя в сторону, ответила Вивьен, нисколько не огорчившись от резкости Мэдисон и продолжая радостно улыбаться.

– Зато вы слишком счастливая!– проворчала София и стремительной походкой направилась к выходу из приемной.

– Не знаю, что там у вас,– буркнула себе под нос Вивьен,– а мне только что сделали предложение. Я стану миссис Кройг!

«Какая же я идиотка!»– ошеломленная собственной глупостью и наивностью, выругалась София, когда до нее дошла последняя фраза секретаря.

Она вылетела за дверь и почти бегом устремилась в свой кабинет, чтобы погасить жгучую досаду и нестерпимое ощущение безграничного стыда перед Ахматовым и самой собой.

В этот день София больше ни с кем не разговаривала.

Она засела за компьютер и заставила себя просмотреть всю почту и реестр системных ошибок за вчерашний день. Но в голове было пусто, глаза не видели, что было на экране, а в груди больно пекло и стягивало. София упала лбом на стол и, накрыв голову руками, просидела так весь оставшийся день, не выходя на обед, не принимая коллег, не отвечая на звонки.

А вечером, когда уже охранник обходил этажи и открыл ключом дверь кабинета, София растерянно поднялась и с внутренней неловкостью поняла, что проспала большую часть суток на рабочем месте. Странно было, что этого не заметили раньше. Она извинилась перед мужчиной и обреченно побрела домой.

Ей было противно и мерзко смотреть на себя в зеркало. Сегодня она выставила себя полной дурой: послушалась Кёрти, которая была неизменной болтуньей и любила преувеличивать, ни за что обозлилась на свой отдел и на Вивьен и выглядела смешной перед Ахматовым, который всегда видел ее насквозь.

***

На следующее утро София узнала, что Ахматов улетел в Вашингтон на двухдневный форум членов совета ФАМО. И невозможность исправить свою ошибку, которая навсегда могла лишить ее Алекса, вводила в отчаяние. Теперь София испытывала откровенный страх не успеть сказать всего того, что хотела. Она корила себя за каждую свою ошибку, допущенную за время их знакомства, за каждое дерзкое и грубое слово, за каждый пренебрежительный и холодный взгляд, и с горечью понимала, что нет на свете человека, тем более мужчины, который бы смог вынести все то, что она устраивала. У Софии уже не было моральных сил что-то решать, убеждать себя в чем-то, она была повержена собственной гордыней и глупостью, сама создала стену, через которую теперь карабкалась и ранилась.

«Существует ли на земле человек глупее тебя, Фисо? Нет. Ты «Мисс Совершенство глупости»! А существует ли человек, который станет тебе еще дороже, чем Ахматов? Нет! Это твоя половинка яблочка. Только не гордый ангел разрубил нас пополам, а ты сама вооружилась мечом. Может, тебе уйти в монахини? Ха, Фисо – монашка! Дерзкая, своенравная и импульсивная монашка. Кто тебя там будет терпеть? И где же теперь тебе место? Нет… не знаю. Фисо – ты гениальна в одном и совершенно бездарна в другом. Ты глупое насекомое – стрекоза!»

Выходные ее прошли в бесцельном просмотре всего, что показывали на восьмидесяти каналах телевидения, не имеющего никакого смысла, а только убивающего время. Она сидела на своем большом диване одна, завернувшись в плед, отключив телефоны и домофон, и питалась одним попкорном, тут же усыпала под звук телевизора и просыпалась, когда начинались утренние новости. Это были самые тошные, угрюмые и тупые выходные за всю жизнь. Она просто расклеилась.

А утром в понедельник София шла на работу мрачнее тучи. Она знала, что Ахматов уже вернулся из Вашингтона и, возможно, она даже встретит его в холле, но в мыслях было только одно – он ее не простит. А она никогда не простит себя.

Поднимаясь на свой этаж в лифте, София смотрела на свое угрюмое отражение в зеркале и задумчиво накручивала на палец пояс от жакета. «Я могла бы просто взглянуть на него еще разок… Только разок… Кому от этого станет хуже? Знаю – только мне, но мне и так уже некуда деваться от самой себя… Я только посмотрю на него, извинюсь и уйду».

Она смиренно нажала кнопку «Стоп» и вернула лифт на нужный этаж. Когда она вышла в холл и свернула к приемной Ахматова, что-то задрожало внутри. Это тоскливо сжималось ее сердце, и к глазам подступали слезы. Но София несколько раз вздохнула и прогнала их. Теперь было еще глупее лить слезы.

Она остановилась перед дверью. Отчего-то в груди возникло волнение и бросило в жар. Но София думала, что если в приемной она почувствует себя хуже, то просто не войдет к нему в кабинет и удалится. Однако в голову стали лезть совсем другие мысли, которые возрождали в ней надежду. «О, Господь, если ты меня еще не проклял, умоляю: прости мне мою глупость, не поселяй в его сердце холод и ненависть, дай мне благоразумия и терпения. Я хочу, чтобы он меня простил…»

Она выдохнула и, готовая вынести снисхождение или шквал упреков, или испытывающий и тяжелый взгляд, или молчаливое равнодушие, вошла в приемную. И вдруг ее оглушило от волнения, горячая волна прошлась по телу, когда она увидела его у стола секретаря. Она остановилась на пороге как вкопанная и не смела шелохнуться.

Ахматов сосредоточенно давал указания Вивьен. Рыжеволосая девушка стояла рядом и молниеносно фиксировала каждое его слово в блокнот.

Не моргая София смотрела на Алекса и с ужасом представляла, что он скажет ей в ответ на откровенность. Его стройные пальцы дирижировали в воздухе, он увлеченно говорил, а его чувственные губы вызывали дикое нетерпение коснуться их. Но София с замиранием сердца, едва дыша, не решалась что-либо сделать и только взволнованно любовалась им.

Неожиданно Вивьен оглянулась и, увидев девушку у раскрытой двери, вежливо спросила:

– Доброе утро, мисс Мэдисон, вы что-то хотели?

Вслед за Вивьен оглянулся и Алекс. И дрожь пробежала по его телу, только от одного ее взгляда – такого пылкого, откровенного и долгожданного. Он резко оборвал речь и замер. Только уголки губ напряженно дрогнули.

Вивьен перевела глаза с Софии на Ахматова, потом обратно и недоуменно сдвинула брови. Их взгляды были прикованы друг к другу неведомой силой, и между ними, словно между магнитами, сквозило напряжение.

– Мисс Мэдисон?– нерешительно окликнула секретарь. Но та не реагировала, даже не моргнула.– Мистер Ахматов?..

Но в этом пространстве были только двое – Алекс и София. Впервые он был глух и ощущал только, как учащается сердцебиение и живот сводит от томительного предчувствия будущего.