Читать книгу - "Единственные - Далия Трускиновская"

Может быть, с этого магнитофона и дружба начнется? Настоящая – а не те приятельские отношения, которые у него со всеми в студии?

Пока же Буревой дедморозит, магнитофон можно прятать под диваном.

При первой же встрече Илона передала Лиде совет Яра и от себя прибавила – надо послушаться, потому что – «что ты теряешь?» С кооперативной квартирой тоже было не так просто – редакция сама домов не строила, а через кучу инстанций пристегивалась к домам, возводимым для какого-нибудь предприятия. Эти дома сдавали обычно перед Новым годом – закрывали план, и ближайшее по времени здание, на которое можно было претендовать, было бы готово к эксплуатации разве что весной.

Анна Ильинична оказалась очень толковой матушкой, знающей цену деньгам. Илона познакомила ее с отцом, и он растолковал, во что обойдется кооперативная квартира, если каким-то чудом удастся пристроиться к его текстильному комбинату, один первый взнос – больше трех тысяч.

Тогда Анна Ильинична пошла по инстанциям и удивительно быстро поставила беременную дочку на очередь. Одновременно она искала, где бы снять комнату – требовалась комната со всеми удобствами, но никак не находилась. Вдруг ей дали телефон, она куда-то звонила, ездила и уже почти договорилась, но тут случилось чудо.

Лиду посреди рабочего дня позвали к телефону и сообщили: появилась комната в коммуналке, соседка – всего одна, а появилась потому, что прежняя хозяйка умерла, не оставив наследников. Прописана она в этой комнате была одна, и если Лида согласна поселиться вместе с матерью на площади в почти восемнадцать метров, то пусть срочно бежит за смотровым ордером.

Яр оказался прав!

– Чудо, – сказала Варвара Павловна. – И от редакции близко, пешком за десять минут можно добежать. Действуй!

Комната была грязная, сто лет не знавшая ремонта, но – почти восемнадцать метров! И половина кухни, а кухня – все десять метров. И ванная со ржавой ванной, но это мелочи. И туалет с унитазом, который помнил еще царское время, но поменять унитаз – это уж проще простого. И коридор, что особенно обрадовало Лиду и Анну Ильиничну, потому что в коридоре можно будет ставить коляску.

Анна Ильинична взяла власть в свои руки. А руки у нее были трудовые. Она носилась с документами, ездила куда-то на склад за обоями, раздобыла стремянку, смоталась в Березино и перевезла оттуда вещи; до поры их распихали по знакомым, один чемодан даже спрятали в маленькой корректорской под столом. При этом она еще дежурила на телетайпе то в утреннюю смену, то в вечернюю.

– А ты сиди! – прикрикнула она на Лиду, которая порывалась помочь. – Я все – сама! А ты – отдыхай! Впрок! Спи! Гуляй! Ты у меня одна – что я, о единственной дочке позаботиться не могу? Вон у тебя в горкоме собрание ко дню советской армии! Оденься, причешись, иди! Нельзя не ходить – а то тебя забудут.

Лиде живот уже порядком мешал – особенно подниматься по горкомовской лестнице с высокими ступеньками. Но Анна Ильинична была права – нельзя сходить с круга, нужно позаботиться о завтрашнем дне. Илона только удивлялась – вот ведь и такая материнская любовь бывает…

Она не была завистлива, но иногда потихоньку, самую малость, завидовала Галочке, у которой была веселая и бойкая тетя Таня, любительница застолий и посиделок, завидовала чуть-чуть Лиде, которая могла во всем положиться на Анну Ильиничну. Да и не только это – всякая ли мать, узнав, что незамужняя дочка беременна, а папуля сбежал в неведомо какой океан, обрадуется: ну и хрен с ним, без него даже лучше справимся!

И всякая ли мать, привезя домой дочку после трудных родов, полностью взвалит на себя все хозяйство и уход за ребенком, возьмет отпуск за свой счет, разругается из-за этого отпуска с начальством, потом вообще напишет заявление «по собственному желанию!? А тетя Таня написала, всем объявив:

– Что, нас Толик с Мишей не прокормят?

Вся жизнь соседей отныне принадлежала маленькому Максимке – до той поры, пока у него не появится братик или сестричка.

Варвара Павловна меж тем искала нового дневного корректора. Лида собиралась работать до последнего, с риском, что ее увезут рожать прямо из редакции. Илона просто умоляла: не надо дневного, надо обычного, который будет работать через день! Она смертельно боялась остаться без свободных вечеров.

– Дурочка ты, – сказала Варвара Павловна. – Думаешь, твоя самодеятельность – навсегда? Сейчас ты можешь перейти на сменную работу, а как будет потом – неизвестно. А ты у нас на выданье, а для замужней женщины работа через день – то, что нужно.

– Я еще не на выданье, – строптиво ответила Илона.

– Смотри, упустишь время – будешь, как наша Регинка. Одна радость – шмотками спекулировать. А на тебя хороший парень глаз положил, не пробросайся.

– Ромка, что ли? Да ну его…

В «Аншлаге» меж тем близился день премьеры. Конечно, премьеру в ДК играл первый состав, но Буревой обещал, что на выезде будет играть и второй состав. Илона как человек, имеющий отношение к прессе, пригласила Яшку из отдела культуры и фотокора Юру, отнесла приглашения и в другие редакции.

Буревой даже не поблагодарил. Он теперь видел и слышал только первый состав. «Спутником» же пользовался, как будто собственной техникой, совершенно забыв, чей это магнитофон. Обиженная Илона несколько раз собиралась вернуть отцовский подарок, но понимала – отношения от этого лучше не станут.

По странному совпадению буквально с разницей в пять минут начался премьерный спектакль, а Лиду повезли в родильный дом.

Премьера завершилась походным банкетом прямо на сцене, и Илона поняла, что счастье вернулось: она видела прежнего Буревого, Буревой обнимал ее за плечи, он в легком подпитии перецеловал всю студию, и ей два поцелуя перепало.

– А Элечка не пришла, – шепнула Вероника длинной Наташке, и это тоже было праздником – значит, с Элечкой у него ничего серьезного нет.

Утром Илоне позвонила Анна Ильинична.

– Илоночка, у нас доченька! Ты можешь со мной по магазинам пойти?

Анна Ильинична была суеверна – не хотела покупать приданое внучке, пока дитя еще не появилось на свет. А теперь внучка уже в наличии – и срочно требуются все эти пеленки, подгузники, чепчики, полотенчики и прочие очаровательные тряпочки.

Нужно было купить все, что удастся достать, и привезти в новое Лидино жилье до начала смены. Илона позвонила Жанне, Жанна позвонила Тамаре, у Тамары лежали наготове постиранные вещички ее младшенького.

Потом Анна Ильинична и Илона привезли покупки, и Анна Ильинична затеялась перестирать новые пеленки – они прямо с фабрики, одному Богу ведомо, сколько в них пыли и неуловимой взглядом грязи.

Большой котел-выварку Лиде отдала Варвара Павловна. Анна Ильинична прокипятила первую порцию белья, развесила ее в кухне, и тут появилась соседка.

Соседка была стара, подслеповата и очень недовольна тем, что в комнате ее давней подружки будет жить грудной ребенок. Видимо, раньше она не осознавала, что теперь каждый день на кухне будет сохнуть белье.